Но в следующий момент случилось неожиданное. Губы Ольховского тронула легкая улыбка – не насмешливая, а скорее… заинтересованная? Уголки его глаз чуть сморщились, и на мгновение жесткая линия челюсти смягчилась.

– Продолжайте, – он откинулся на спинку кресла, не отводя от неё испытующего взгляда.

Алина перевела дыхание и продолжила презентацию, чувствуя странное изменение атмосферы. Словно температура в зале повысилась на несколько градусов. Её пальцы скользили по сенсорной поверхности планшета, перелистывая слайды, голос звучал увереннее с каждым новым графиком и схемой.

Но через три слайда Ольховский снова атаковал:

– Ваш проект требует забрать деньги с текущих направлений. Как вы оправдаете временное падение продаж?

На этот раз она была готова:

– Мы не рубим старое дерево, пока не выросло новое, – Алина перешла к финальной части презентации, где демонстрировались этапы внедрения. – Два месяца мы ведем оба подхода параллельно, убирая только устаревшие каналы, что обеспечивает плавный переход без провалов.

Краем сознания она отметила, что использует его же деловой язык – чёткий, почти военный в своей точности. Как ученица, подражающая манере любимого учителя. Эта мысль вызвала внутреннее раздражение.

Ольховский не сводил с неё глаз, словно пытался разглядеть что-то за профессиональной маской. Пять вопросов – столько он задал ей за время презентации. Пять прицельных, точных ударов по самым уязвимым местам проекта. И на каждый она нашла ответ – не уклоняясь, не сглаживая, а встречая лоб в лоб.

Когда она закончила, стрелки на настенных часах показывали, что её презентация заняла на восемь минут больше запланированного.

– Спасибо, Соколова, – произнёс Крылов после паузы. В его голосе она услышала нотки раздражения. – Интересный подход, хотя и несколько… нестандартный для нашей компании.

Ощущение поражения колючим холодком пробежало вдоль позвоночника. Не первое в карьере, но особенно болезненное сейчас, когда ставки были так высоки. Она почувствовала неприятное жжение в глазах – первый признак подступающих слез, который тут же подавила силой воли.

– Предлагаю обдумать обе презентации, – неожиданно вмешался Ольховский. – И вернуться к обсуждению после детального изучения финансовых моделей.

Его голос, спокойный и властный, не предполагал возражений. Даже Крылов лишь кивнул, соглашаясь.

– На этом закончим. Все материалы прошу отправить для анализа.

Алина собирала свои вещи, чувствуя странное оцепенение. Адреналин схлынул, оставив после себя звенящую пустоту. Она проиграла эту битву. Возможно, проиграла войну за повышение.

– Соколова, – голос Дениса звучал преувеличенно сочувственно. – Не расстраивайся. Твоя модель слишком академическая. Крылову нужны рабочие решения, а не научные эксперименты.

– Благодарю за ценное наблюдение, – её улыбка была профессионально безупречной – той самой, которую она отрабатывала для сложных клиентов.

Выходя из конференц-зала, Алина чувствовала, как напряжённые мышцы спины начинают ныть. Словно всё это время она держала невидимый щит, отражая атаки.

Стеклянная кабина лифта опускалась с тридцатого этажа, и Алина смотрела на уменьшающийся город за прозрачной стеной. Картинка размывалась, как акварель под дождем, – она моргала чаще обычного, загоняя предательскую влагу обратно под веки. Пятнадцать минут наедине с собой – достаточно, чтобы собрать рассыпавшуюся мозаику профессионального достоинства.

Лифт остановился на двадцать втором этаже, впуская новых пассажиров. Алина отступила в угол, невидящим взглядом уставившись на цифровое табло над дверями.