– Вчера вы упомянули проект для банка "Сфера", – начала она, сразу переходя к делу. – Я ознакомилась с информацией, которую смогла найти.

– Которую смогла? – Максим приподнял бровь.

– В общедоступных источниках не так много деталей, – в ее голосе прозвучала едва уловимая колкость. – Видимо, проект под грифом особой секретности.

Максим позволил себе легкую улыбку. Ирония. Неожиданный элемент, который каким-то образом… освежал их взаимодействие.

– Не секретность, а осторожность, – он открыл папку с документами. – "Сфера" меняет всю цифровую инфраструктуру. Бюджет – девятизначный. Конкуренция за проект – жесткая.

Он подвинул к ней документ с грифом "Конфиденциально". Соколова взяла его, и Максим заметил тонкий шрам на ее запястье – бледная линия, уходящая под рукав блузки. Маленький дефект в безупречном образе. Словно трещина в идеальном стекле – делающая его не менее, а более ценным. Неожиданная мысль, совершенно не в его стиле.

Пока она изучала документ, Максим наблюдал за ее лицом, пойманный внезапным любопытством. Сосредоточенность, аналитический взгляд, легкое движение бровей при оценке цифр – все это было ожидаемо. Но был и микро-жест, которого он не предвидел: когда она находила что-то действительно интересное, ее глаза чуть расширялись, а уголки губ едва заметно приподнимались. Словно она беседовала с документом. Почти… очаровательно?

– Впечатляет, – наконец произнесла она. – Но ваша модель монетизации кажется… консервативной.

Прямота. Снова она напомнила ему деда, который никогда не церемонился с критикой.

– Продолжайте, – вместо защиты он предпочел услышать критику.

– Вы строите классическую воронку конверсии, – она развернула свой планшет, демонстрируя набросок схемы. – Но с банком такого уровня можно пойти дальше. Представьте сеть, где каждый клиент не просто покупатель, а проводник бренда, как в цепной реакции. Это увеличит продажи минимум на треть.

Максим подался вперед, изучая ее схему. Он видел подобные концепции раньше, но не с такой элегантной реализацией, не с такими точными предикторами поведения. Ее идея действительно была свежей. Нестандартной. Именно то, что могло бы выделить их предложение среди конкурентов.

– Интересно, – он кивнул, не позволяя восхищению просочиться в нейтральную фразу. – Но риски?

– Просчитываемы и управляемы, – она провела пальцем по экрану, переключая на следующую схему. – Вот детализация по этапам и контрольным точкам. Даже при худшем сценарии мы в плюсе на двадцать процентов.

Следующие сорок минут они погрузились в обсуждение стратегии. Максим с удивлением обнаружил, что работать с ней было… легко. Без трения, свойственного большинству профессиональных взаимодействий. Соколова схватывала идеи на лету, дополняла его мысли, не боялась спорить, но делала это конструктивно. Их идеи сплетались и усиливали друг друга, как хорошо спроектированные несущие конструкции.

В какой-то момент он поймал себя на мысли, что просто наблюдает за ней – как она быстро набрасывает схему, как легким движением головы заправляет непослушную прядь за ухо, как меняется выражение ее лица, когда появляется новая идея. Наблюдение не имело отношения к проекту или плану с фиктивным браком. Просто… человеческий интерес?

Он прочистил горло, возвращая себя в русло делового разговора.

– Если мы выиграем этот тендер, ваши шансы на позицию директора по маркетингу значительно возрастут, – произнес Максим, пытаясь звучать нейтрально.

Соколова замерла, ее рука с ручкой остановилась над бумагой. Зеленые глаза сузились, вдруг становясь настороженными.

– Вы в курсе моих карьерных планов? – ее тон стал осторожным, почти защитным.