– Эй, ты, стоять! Кому сказал! – раздалось вслед Артуру, но для него это было сродни жужжанию комара. Его не остановить. 

Волков с силой толкнул дверь, скрываясь в здании детского сада, и почувствовал, как тепло медленно проникает внутрь его тела. Он до этого момента даже не понимал, насколько замерз, настолько был поглощён волнением за Лизу.

– Где моя дочь? – ворвался в помещение старшей группы, хватая за локоть воспитательницу и разворачивая к себе лицом. 

Ее синющие, словно небо, глаза распахиваются, и на их дне появляется страх. Она дергается, не сразу распознав в мужчине перед собой отца Лизы.

– Волкова, где Лиза Волкова? – встряхивает парализованную от страха Дашу, которая всегда напоминала ему серый чулок. Дети всполошились от его громкого голоса. Кто-то даже захныкал от страха. 

– Ар… Артур? Это вы? Господи, что с вами произошло? — прикрывая рот ладонью, спрашивает Дарья, поражённо разглядывая его. 

– Подловили в подворотне и побили, – со злым оскалом на лице произносит он. – Где моя дочь?

– Отпустите, пожалуйста, – пищит тихим голоском, и только сейчас Артур замечает, с какой силой впился в хрупкую ручку воспиталки своими сильными пальцами.

Он отступает на шаг, взгляд все бегает по детям, играющим на другой стороне комнаты, но смешные кудряшки Лизы не находит.

– Приведите Лизу, я забираю ее домой, – уже спокойней произносит он.

– Понимаете… Вас не было два дня. А… у нас инструкции… и… вы же знаете… а не было.

– Перестань мямлить, господи. Где. Моя. Дочь? – рявкает так, что Даша подпрыгивает на месте и отводит от него виноватый взгляд.

– Ее забрали, – так тихо, что Артуру кажется, что это всего лишь эхо чьего-то голоса.

– Куда? Кто? — Сердце в груди замирает, ярость и страх за дочь смешиваются воедино, придавая выражению его лица устрашающий вид. 

– Органы опеки. Понимаете, вас не было…

Договорить она не успевает, Артур хватает ее за руку и выводит в коридор, чтобы своим видом не пугать детей. Припечатывает ее к стене, отмечая про себя, что серый чулок не так уж и плох. Если приглядеться, то лицо у нее красивое и губы что надо. Но сейчас не до этого.

– Какие, к черту, органы опеки? Ты что наделала? — рычит ей в лицо, и девушка не выдерживает такого давления— начинает дрожать словно осиновый лист. 

– Я была против, честно. Я даже забрала Лизочку домой, когда вы не пришли за ней.  Но Мария Павловна…

– Замолчи, – резко закрывает ей рот ладонью, не отрывая взгляда от испуганных глаз. – А теперь, пожалуйста, по делу и без заиканий. И коротко. Поняла?

Даша кивает. Этот мужчина, которым она восхищалась все это время, сейчас пугает ее до чертиков. Все же права была Мария Павловна: бандит он. Теперь уж без сомнений. 

– Где моя дочь? Адрес. 

– Шклярука двенадцать. Вам нужна Анастасия Сергеевна. Я записала специально номер, знала, что с вами что-то случилось. Вот, – тараторит Даша на одном дыхании и достает из кармана простеньких черных брюк, которые Артуру казались уродливыми, клочок бумаги с выведенными на них черной пастой цифрами.

– Благодарю. Если с Лизой что-то случится, виноватой будешь ты, – отпускает ее так неожиданно, что ноги подкашиваются и Даша падает на пол. 

– Я пыталась помочь. А вы… вы хам! – в сердцах выкрикивает она, гордо задирая маленький носик.

– А ты клуша, – со злости оскорбляет ее Артур и из-за волнения за дочь даже не замечает боли и обиды в глазах девушки.

На самом деле он всегда старался оставаться вежливым с людьми, но сейчас его состояние было близко к тому, чтобы разбить все чертовы разноцветные шкафчики с уродливыми рисунками зверушек на них и кинуться с претензиями к заведующей. Это что получается? Его дочь, словно сироту, отвезли в детский дом – или как оно там называется? При живом-то отце! Кто вообще право им такое давал? Они совсем из ума выжили?