– Добрый день, товарищи! – сухо поздоровалась я. – Что здесь происходит и что вы сделали с моим ребёнком?

Гомон утих и все воззрились на меня в осуждающем изумлении.

– Света! Светочка! – позвала я.

Из-за дверей раздалось хныканье (угу-м, доча вся-вся в мамочку-артистку, вишенка от яблоньки, как говорится):

– Тётя Лида! Я не виновата!

– Выходи. Разберемся, – велела я, попытавшись придать голосу безэмоциональность.

– А ты ругаться не будешь? – вовремя проявила чудеса переговорной дипломатии Светка.

– Не буду, – клятвенно пообещала я, на всякий случай скрестив пальцы за спиной.

– А баба Римма? – интуитивно не повелась на мою уловку Светка.

– Не знаю, – попыталась увильнуть я, – сама её спросишь.

– Тогда я здесь посижу!

– Ты здесь жить будешь? – вздохнула я (ну вот как победить логику шестилетнего ребёнка, который упёрся?).

– Да! Я здесь и умру! – последовал пафосный светкин ответ («демоническая» Олечка могла бы гордиться своим отпрыском).

– Тогда умирай побыстрее, а то я на работу опаздываю!

В ответ раздался оглушительный рёв.

– Зачем вы пугаете ребёнка? – возмутилась женщина в очках, но я жестом её остановила, мол, тихо, заткнись. Остальные не вмешивались, стояли небольшой группкой чуть поодаль и, кажется, обсуждали меня.

– В общем, Светлана Валеева-Горшкова, у тебя есть два варианта, – торжественно выдвинула ультиматум я, – или ты сейчас же выходишь, и мы постараемся быстро разобраться с ситуацией и вернуться к своим делам, или ты остаешься и умираешь здесь, а я иду на работу. Что выбираешь? Говори только быстрее, мне действительно некогда.

Ответом мне было демонстративное молчание.

– Ладно, – вздохнула я, – судя по молчанию, ты уже начала там умирать. В гордом одиночестве. Тогда говори быстро завещание, и я иду на работу.

Молчание затягивалось.

– Ты же не будешь против, если я отдам твой велосипед Куликову? Тебе он всё равно больше не понадобится, а ему в самый раз будет.

– У меня нет велосипеда! – раздался хныкающий голос Светки.

– Всё так, сейчас нет, – согласилась я, – но ты разве забыла, что мы скоро переезжаем на всё лето в деревню? А там обязательно нужен велосипед. Это тебе здесь Римма Марковна не разрешает гонять, а там будет можно, машин же там нету. Я думала, мы в воскресенье сходим в магазин и купим, но раз ты решила остаться здесь, то значит сходим с Куликовым. Как там его зовут, я забыла – Ваня или Игорь?

– Толька его зовут! – дверь с грохотом раскрылась и на пороге появилась зарёванная сопливая Светка с одним болтающимся полуразвязанным бантом и оборванной эмблемой «знание – свет» на рукаве спортивной кофты. – Ты правда купишь мне велосипед? Только мне «Орлёнок», а не «Ласточку», а то и так все мальчишки дразнятся!

– Всё зависит от твоего поведения, – я вытащила носовой платок, – сморкайся давай.

Пока Светка приходила в себя, я переключилась на педагогов Дома пионеров. Всего их было четверо: полная женщина в очках – директор, старый знакомый и тренер по футболу – Иван Карпович, девушка в строгой блузке – явно какая-то пионервожатая или методист и высокий парень в спортивной форме – тоже, очевидно какой-то тренер.

– Как это вы воспитываете ребёнка, Лидия Степановна, что у неё такое поведение? – сразу же прессанула меня буром директор и обвела рукой спортзал. – Кажется, это ваша приёмная дочь?

– Так, Светочка, иди-ка ты умойся, а потом поговорим, – я отправила Светку в туалет (не надо ей слышать такие разговоры), а сама развернулась к директрисе:

– То есть вы хотите сказать, что шестилетняя девочка в одиночку разгромила спортзал?

Судя по поджатым губам директрисы, именно это она и хотела сказать.