– Я понимаю, что тебе убийство раскрыть надо. Сейчас, вместе с наркотой, вы на меня ещё чего-нибудь «до кучи навешаете». «Показатель» на мне сделаете. Но пойми, капитан. Зачем мне его убивать? Ну, поругались. С кем не бывает? Но убивать то его мне было незачем? Не делал я этого. И не знаю, кто это сделал. Поверь мне…

Через пять минут после того как Долгов отвел Копейкина в Дежурную часть и сдал его сержанту Сергееву, к нему в кабинет вошёл старший от оперов из ОБНОНа.

– Ну что, как прошло? Как договаривались? – спросил он.

– Да, как договаривались, – ответил Артём.

– И что он говорит?

– Да пока ничего. Но по наркоте, кажется, «поплыл». Так что, пока вы его к следователю приведете, он может быть уже «дойдет», и там всё расскажет. А по убийству – глухо.

– Понятно. Так ты едешь с нами?

– Да. Я же на обыск хочу попасть, чтобы ножи у него изъять. Только подождите ещё минут десять. Мне дежурному все сведения по задержаниям надо написать, чтобы он в оперативную сводку их включил.

12

– Разрешите? – спросил Долгов, войдя в кабинет начальника отдела судебно-медицинской экспертизы, по привычке показывая служебное удостоверение в развернутом виде. – Добрый день, Маргарита Павловна!

– Добрый, – ответила женщина, сидящая за большим письменным столом, окутанным клубами сизого табачного дыма, который отказывался принимать её организм.

Привычное табачно-содержащее изделие было небрежно зажато между её губ. Она бросила быстрый взгляд на часы, висящие на стене. Они показывали, что осталось пятнадцать минут до двенадцати часов дня.

– Я по убийству Краснова, – пояснил оперативник, – мне надо показать кое-что эксперту, который проводил его осмотр и вскрытие. С вами должны были связаться.

– Да, – ответила она, не меняя позы, – ваш Сорокин мне звонил и говорил про вас. В сто девятнадцатом кабинете вас ждёт нужный вам эксперт.

– Спасибо, – поблагодарил Артём и закрыл дверь её кабинета.

Кабинет сто девятнадцать был расположен в самом конце длинного коридора, поэтому милиционер успел отдышаться и избавиться от остатков табачного дыма, которого он невольно «нахватался» в кабинете руководителя судебно-медицинской экспертизы.

Постучав в дверь служебного помещения с нужными цифрами, милиционер энергично её открыл и вошёл внутрь.

Сидевший за столом мужчина, одетый в белый халат, поднял свою голову и посмотрел на вошедшего.

– Добрый день, – поздоровался Долгов и вновь показал удостоверение. – Я по убийству Краснова. Вы проводили осмотр его тела и вскрытие?

– Да, я. Меня Маргарита Павловна предупреждала, что вы придёте. Так что вы хотите узнать?

– Я сегодня в ходе проведения обыска у одного человека изъял несколько ножей. Меня интересует только один вопрос. Могут ли быть ранения, от которых скончался Краснов, нанесены одним или несколькими из этих предметов холодного оружия? Посмотрите, пожалуйста, на них.

Артём вынул из большой сумки восемь охотничьих ножей различного размера, каждый из которых был упакован в полиэтиленовый прозрачный пакет, обвязанный и скрепленный биркой с оттиском печати.

– Вы сможете посмотреть так, чтобы не нарушать целостность упаковки? – спросил оперативник.

– Да, постараюсь, – ответил эксперт и разложил перед собой на столе все восемь ножей.

Внимательно осмотрев их сквозь прозрачную пленку пакетов, пять штук он отложил в сторону.

– Вот эти пять, точно нет. Слишком широкие и толстые лезвия. Да и оставшиеся три ножа не слишком похожи на орудие убийства Краснова. Почти со стопроцентной уверенностью могу утверждать, что не ими были нанесены смертельные ранения.

– Почему?

– Потому что ранения, обнаруженные на теле погибшего, имеют одинаковые глубину, угол входа в мягкие ткани и расстояние между самими проникающими ранениями.