Что знает о себе и своем теле среднестатистический подросток? Как ваши родители учили вас понимать себя? Насколько точно вы можете, закрыв глаза, представить свою фигуру? А подвигать одной частью тела, например лопаткой? Сколько видов усталости или головной боли вы различаете? Как правило, все это остается где-то за чертой внимания, за кадром, как ненужная подробность, – ведь можно выпить таблетку «от головы» или сдать себя на техобслуживание врачам и другим специалистам, в конце концов, это их работа, пусть разбираются.

Каждый из нас с детства привык жить в ситуации сбитых координат: «Мама, я замерз?» – «Нет, ты хочешь кушать». Сколько раз мы слышали, что ощущений, которые мы испытываем сейчас, не существует, или они не такие яркие, как нам кажется, или не стоят нашего внимания и участия. В конце концов, мы сами не можем понять, что чувствуем на самом деле. Какую еду я люблю? Какое прикосновение мне нравится? Я замерзла? Я голодная? Я хочу в туалет? Все это давно истерлось о привычные фразы «Ешь что дают», «Не выдумывай» и «Потерпи». Одно из базовых заданий на контакт с собой – это давать себе возможность пойти в туалет всякий раз, когда мы замечаем, что хотим в туалет. И каждый раз это оказывается настоящим инсайтом, от которого буквально сносит крышу: сколько всего мы, оказывается, не чувствуем! Как можно говорить о более глубоком контакте с собой, если мы привыкли не замечать даже такие простые вещи?

У этого явления есть вполне понятные эволюционные предпосылки, поэтому если вам захотелось позвонить старшим родственникам и сказать им все, что вы думаете об их методах воспитания, то не стоит. Эта книга посвящена тому, чтобы на основе множества факторов понять, как мы оказались там, где оказались: в семье, где наш голос не мог быть услышан, в среде, которая боится телесных проявлений и отрицает их, в «кортикоцентричном» мире[7] Очень Умных Людей, где тело и все, что с ним связано, находится на низшей ступени иерархии. Мы слишком часто оказываемся в ситуации, когда приходится выбирать между безопасностью и пониманием себя, и слишком часто вынуждены выбирать первую в ущерб последнему[8].

Также все мы слишком часто подвергались медицинским вмешательствам и испытывали сопутствующее им ощущение беспомощности, когда нам не говорили, что происходит, отнимали контроль над телом, не помогали увидеть в нем союзника, а не угрозу, – и тело стало восприниматься территорией максимальной небезопасности, не поддающейся контролю и даже несущей риск для жизни. Если вы когда-нибудь видели, как в поликлинике заливается плачем чей-то ребенок и три медсестры помогают его держать, пока четвертая делает укол, пытаясь попасть иглой в каменные от страха мышцы, то вы знаете, о чем я говорю.

Знакомиться со своим телом – это как вступать в чащу, где живет Баба-яга. Или гулять по незнакомому городу без карты, телефона и знания языка. Если вы, как и я, стремитесь к максимальному контролю, то эта идея покажется вам просто безумной. И точно так же, как незнакомая местность, путешествие по телу может вызывать тревогу, крутить живот и рождать ощущение беспомощности, если у нас нет знающего проводника, который не только расскажет, где что находится и как устроено, но и предостережет от потенциальных опасностей.