Уильямс & Пенман, 2017.

Базовое учение для всех буддийских школ, сформулированное Буддой: 1) существует страдание; 2) существует причина страдания; 3) существует прекращение страдания и 4) существует способ прекращения страдания.

Поллан, 2021.

[2] ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройство.

[3] СДВГ – синдром дефицита внимания и гиперактивности.

[4] РАС – расстройство аутистического спектра.

Walsh, 2020.

Без шуток, проводились исследования, и было доказано, что обездвиживание мышц в результате уколов ботокса приводит не только к тому, что лицо человека теряет выражение и окружающие перестают понимать его эмоции, но и сам человек перестает понимать себя и его способность к распознаванию эмоций других людей заметно снижается.

Словосочетание «кортикоцентричный мир», то есть мир, в котором центральное место занимает неокортекс, придумал и использует нейробиолог и автор поливагальной теории Стивен Порджес.

Слово «выбирать» может немного сбивать с толку, потому что это не выбор в привычном понимании. Мы не можем «выбирать» перед лицом угрозы: мозг и тело делают это за нас, а мышление слишком медленно, чтобы что-то успеть. Поэтому, когда мы отказываемся от себя, потому что другое действие кажется нам небезопасным (например, спор с бабушкой или с сотрудниками аэропорта), это выбор, но не тот выбор, который мы бы сделали в нормальной жизни.

Термин «такси для мозга» придумал эмбодимент-фасилитатор, автор и учитель тай-чи Фрэнсис Брайерс, и эта метафора оказалась настолько точной, что теперь ее можно услышать почти в каждом разговоре об эмбодименте и телесности. Философ Кен Уилбер также описывает метким термином «мозги на палке» состояние, когда мы функционируем как растелесненный мозг, исключая из жизни эмоции, интуицию и широкие измерения чувственного восприятия.

В этом смысле мне нравится мем: «Во мне живут два волка, и оба – славные пирожочки».

Это выражение я подсмотрела у Марка Уолша.

То есть испытывают сильную неприязнь к определенным аспектам своей внешности, притом что их тело выглядит совершенно обычно и не вызывает специфической реакции других людей.

Это действительно серьезная проблема, на фоне которой многое кажется несущественным (что? Ты ненавидишь себя только потому, что весишь пару лишних килограммов? Серьезно?). Однако, если бы внутреннее принятие себя определялось только внешними параметрами, мы бы были обречены (а люди с идеальными телами не бросались бы с моста). Знание о нервной системе – см. главу 3 – помогает найти способ прожить счастливую жизнь в добрых отношениях с собой независимо от формы и комплекции собственного тела.

Walsh, 2020.

За идею такого списка и ряд его пунктов спасибо Марку Уолшу.

На эту тему был проведен любопытный эксперимент (Steuwe et al., 2014). Исследователи пригласили две группы людей: у одних был ПТСР в области межличностной травмы (это значит, что травма произошла в раннем возрасте с участием кого-то, с кем у человека были доверительные отношения), вторая группа была контрольной. Им показывали фотографии доброго, улыбающегося лица и измеряли в этот момент их мозговую активность высокочувствительным сканером. В контрольной группе изображение доброго лица ожидаемо вызывало активизацию префронтальной коры и снижение активности миндалины. Буквально это означает, что при виде приветливого лица люди из контрольной группы, не имеющие ПТСР, так же приветливо на него реагировали, не чувствовали опасности и сохраняли способность ясно мыслить. Но у участников из первой группы реакция была прямо противоположной: вид улыбающегося доброго лица резко снижал активность мыслящей части мозга, вызывая у них оцепенение и ужас. Их охватывал стыд, они теряли мышечный тонус, не выдерживали визуальный контакт. Это дало важное для терапии понимание: далеко не каждому человеку будет комфортно при виде приветливого улыбающегося лица и прямого, пусть и мягкого, визуального контакта. Иногда лучшее, что мы можем сделать как терапевты, – это отдалиться и отвернуться настолько, чтобы человек, раненный в самое сердце в прошлых отношениях, смог выдержать взаимодействие.

Цитата взята из персональных соцсетей.

Ray, 2020.

Подробнее о двух видах памяти я рассказываю в главе 4.

Это известный эффект, знакомый многим людям в терапии: когда начинаем оттаивать и чувствовать то, чего раньше не чувствовали, мы ощущаем острую боль (мы и утратили чувствительность, стремясь уйти от боли). В этот момент, если у нас нет достаточной устойчивости, нас легко начинает кидать из крайности в крайность. Мы бьем себя кулаком в грудь, становимся борцами за права определенных групп людей (не подумайте, борцы за права жизненно нужны, я описываю лишь один возможный сценарий того, как это происходит), начинаем ненавидеть тех, кто, по нашему мнению, виновен в том, что нам сейчас больно. Из этого следует очевидный вывод: повышение чувствительности всегда должно сопровождаться повышением устойчивости. Чувствование само по себе может приносить больше страданий, чем пользы, если мы не знаем, как с ним обращаться.