Отметим, что для такого важного «шалаша», какой мы видим в этом тексте, любой древний китаец не поскупился бы нарисовать целых «две крыши». А вот для чего такая «крыша» «глубокому блюду», – это уже вопрос. Но возможно, это обычная крышка на кастрюле? Правда, в этом случае ее следовало бы нарисовать с помощью другого общепринятого знака (в виде верхней горизонтальной линии с ограничивавющими ее штрихами), а не в виде нашего «Г». Логично: у шалаша – две крыши (как у хижины с двойным скатом), а у кастрюли – одна (правда, в нашем случае «исковерканная»). Но со временем ритуальный «шалаш» в этом стихотворении был превращен комментаторами в китайскую «кастрюлю», а кастрюля – в какую-то гончую «собаку с черным зрачком». Такие-то вот невероятные трансформации (а правильнее, – комментаторские галлюцинации)! И это – нормальная «логика» объяснения текстов Ши цзин и Лунь юй для китайского комментатора династии Хань.

Здесь следует пояснить, что практика проживания сына в шалаше у могилы умершего отца (матери) в Китае известна с древнейших времен. После похорон отца каждый аристократ обязан был уволиться с работы (начальство на это не только охотно шло, но никакого иного поведения в соответствии с ритуалом Ли не предполагалось). Такой человек строил себе аскетическое временное жилище в нескольких метрах от могилы (так называемый шалаш, причем, чем ближе к могиле, тем лучше) и жил там – в трауре! – в течение долгого времени. Традицоннное время пребывания у могилы со временем стало составлять три года. Затем человек снова возвращался на работу и восстанавливался в своей прежней должности.

Как мы видим из стихотворения, это время традиционно использовалось для усиленных занятий практикой Жэнь. И скорее всего именно подобная практика, помноженная на целый ряд других регулярных упражнений, относящихся к совершенствованию техники Жэнь, а также осознанное участие человека в ритуале Ли, – все это в целом и обеспечило элите Раннего Чжоу удивительные результаты в части духовной трансформации человека. Эта практика давала те поразительные результаты, которые немыслимы для любой иной цивилизации, когда-либо существовавшей на земле. Ведь фактически Чжоу – и для нас это звучит действительно нереально – «поставило на поток» получение человеком опыта Вэнь. Наша сегодняшняя цивилизация вместить это в свою голову просто не в состоянии.

А о том, что такие замечательные достижения в Чжоу действительно были – достижения неправдоподобные с нашей сегодняшней точки зрения, – свидетельствуют бесчисленные надписи на внутренних стенках ритуальных бронзовых сосудов. Все эти надписи предназначались исключительно для мира духов, они не создавались для возвеличивания себя перед людьми. Фактически, это – те же самые египетские «письма мертвым». С той разницей, что китайские «духи верха», в отличие от египетских умерших, обладали могуществом и были способны помочь человеку во многих жизненных ситуациях.

Мы обязаны поверить в следущее: эти древние люди – те, котрые составляли подобные обращения к «духам верха» на ритуальных сосудах – не были способны лгать. Мы должны в это поверить, несмотря на то, что сами мы, внутренне, – совершенно другие. Это равносильно тому, как если бы глубоко верующий христианин стал сознательно лгать в чем-то Господу, обращаясь к Нему в своей молитве о спасении сына. Причем, он прекрасно понимал, что этот Господь жив, что Он слышит его обращение и что может помочь в этой страшной беде. И если для настоящего христианина такое невозможно, то тем более – для аристократа Чжоу.