Как бы подытоживая весь вступительный разговор к тексту Лунь юй, мы намерены сейчас нарисовать схему того духовного пространства, с которым приходится иметь дело человеку, вступившему на законный духовный путь. Особо акцентируем слово законный, потому что такие человеческие понятия, как «бесы», «чертовщина», «повреждение ума» возникают только в том случае, если нарушаются правила прохождения этого законного, а значит и единственно верного пути. «А ты куда лезешь!?» – эти слова Серафима Саровского, обращенные к прихожанину-крестьянину, в какой-то степени помогают понять данный вопрос правильно. Конфуций следовал естественному для любого человека Дао, и значит, – он шел законным путем. Этим же путем, но только за 500 лет до него, шел и легендарный Вэнь-ван.

Кто «управляет» таким человеком? И есть ли какая-то общая закономерность в этом пути? Для Конфуция таким Управителем было Небо, но понимаем ли мы, читая Лунь юй, что́ хотел этим сказать Конфуций? И почему он не апеллирует в этом случае к всесильному «духу» Вэнь-вана? Ведь в существовании «духов» он не сомневался. На все эти вопросы можно дать ответ, если проанализировать и свести воедино духовный опыт человечества за истекшие тысячелетия.

Итак, ниже мы предлагаем читателю схему. Причем, именно «схему» в самом упрощенном начертании, а вовсе не точный чертеж духовного пространства – со всеми его размерами, допусками и посадками, указаниями шероховатости и всеми необходимыми для понимания проекциями, сечениями и видами. Строго говоря, составить точный чертеж, глядя на все это «волшебство» из нашего земного мира, невозможно в принципе. И тем не менее, это та схема, в которую полностью укладываются религии и все духовные искания человечества, включая Лунь юй Конфуция. Сделав такое небольшое вступление, приступим к делу.

«Молния» – это очень точное сравнение с духовным опытом. Оно встречается в классических Упанишадах Индии. Например, в Брихадараньяка упанишаде сказано следующее (Древнеиндийская философия. Начальный период. Пер. с санскрита. М., «Мысль», 1972, стр. 145):

Сравнение с молнией присутствует и в евангельских словах Христа. Хотя следует отметить, что такое сравнение не вполне приложимо – в части времени своего протекания – например, к опыту «раскрывшегося Неба» или к опыту «просветления сердца». Такой опыт приходит мгновенно, как молния, но затем длится в течение какого-то времени. Но в случае опыта «Царства Небесного», о котором говорит Иисус, сравнивая его с «молнией», человек еще не успевает осознать, что́ же произошло – и с ним, и вокруг, – а той неуловимой «молнии», которая поразила его своим непередаваемым величием, неожиданностью, неземным обаянием, таинственностью и даже «Святым ужасом» – уже нет. О таком духовном опыте человек может рассуждать только как об уже прошедшем, т. к. он вневременен, а наше сознание может существовать и функционировать только в категориях времени.

Итак, примем за отправную точку описания духовного мира «молнию» и попытаемся – по аналогии с явлением грозы в природе – представить читателю те главные силы, с которыми человеку приходится иметь дело в своей духовной жизни.

Тот естественный природный мир, из которого складываются совокупные условия рождения грозы, – изменение атмосферного давления, дождевые облака, несущиеся в пространстве шквалистым ветром, земля внизу со своими возвышенностями и низинами, ливневый дождь, а затем и радуга на небе и многое другое – все это представляет собой некий совокупный Принцип или единый Закон существования нашего мира. В религиях этот Закон нашел отражение в имени того или иного всесильного верховного Бога. У иудеев – это Бог