Однако Жанна проявила великодушие. Она повторила Антону, что если в ее компании и допускаются порой по недосмотру какие-то мелкие нарушения, то уж точно не уголовного кодекса, и она ничего не имеет против того, чтобы передать полицейским все бумаги, какие их интересуют. При условии, разумеется, что этот интерес не праздный. После экспресс-совещания с клиенткой наедине Антон обратился к Воронцову:

– У нас предложение. Павел Сергеевич, пройдемте в кабинет Жанны Викторовны, мы ответим на все ваши вопросы, покажем документы и даже сделаем для вас копии. А вы, в свою очередь, расскажете нам, в чем вообще дело. В чем вы подозреваете Жанну Викторовну и на каком основании, кто обратился с заявлением на нее. Кто на самом деле стоит за этим – вдруг и это вы знаете, у вас же свои источники? – Антон улыбнулся максимально доброжелательно и подмигнул. – И второе: вы не станете изымать оригиналы, электронные подписи, технику и вообще чинить препятствия нормальной деятельности фирмы. Если не найдете к тому веских оснований, конечно.

– Договорились, – сразу согласился Воронцов. Видимо, он правильно оценил обстановку и отбросил как безнадежную тактику, в основе которой лежал фактор внезапности.

Павел Сергеевич отпустил всех участников группы, оставив с собой только одного молодого опера, и вместе с Антоном они прошли в кабинет хозяйки фирмы.

Обэповцы долго и методично задавали вопросы, рассматривали, наморщив лбы, документы, которые офис-менеджер Кира носила из бухгалтерии. Опер помоложе пыхтел, фотографируя особенно заинтересовавшие шефа бумаги на телефон, а Воронцов что-то чертил в блокноте. Это продолжалось до трех часов дня с небольшим перерывом даже не на обед, а на чай. В конце Жанна попросила Киру записать на флешку все, что попросят господа из полиции.

– Мы все изучим, Жанна Викторовна, – подвел итог Воронцов, – и либо закончим проверку, либо вызовем вас, чтобы получить дополнительные сведения. Проверка закончится возбуждением дела, или отказом в возбуждении – если признаки преступления не обнаружатся. В любом случае о принятом решении вы сразу узнаете.

– Спасибо, – сказала очень уставшая и будто постаревшая на десять лет Жанна. – Всего доброго.

Дело не выглядело особенно угрожающим. В каждом слове и жесте Жанны сквозила уверенность, что ей не в чем себя упрекнуть. Полицейские с их профессиональной насмотренностью, по-видимому, это считывали и больше не использовали запрещенные приемы. Они выполнили обещание и рассказали, кто и в чем обвиняет госпожу Рокотову. Сами обвинения оригинальностью не отличались: уход от налогов, откаты и как неизбежное следствие – черная бухгалтерия. А вот информация о личности заявителя стала для Жанны тяжелым ударом, Антон и не думал, что когда-нибудь увидит эту женщину настолько потерянной: письмо пришло в полицию по электронной почте с адреса ее бывшего мужа, подписанное Рокотовым Сергеем Васильевичем.

***

Антоха не приехал на день рождения к Наталье Сергеевне. Он позвонил, объяснил, что не только неотложные, но и непредвиденные дела его не пускают, и конечно, не услышал от матери не то что слова упрека, а даже вздоха. Но Ирине хотелось плакать. Она понимала, что как бы ни старались она, Сашка и Федя заполнить вечер Натальи Сергеевны, стать ей хотя бы на сегодня настоящей семьей, они не могли заменить Антона.

Уминая за обе щеки ее фирменные, любимые со школьных времен пирожки с капустой, гости вместе с хозяйкой предавались воспоминаниям. Чуткий Федька не пытался уклониться от участия в скучном взрослом застолье и ничем не выдавал нетерпения. Гордость за ребенка и благодарность ему отчасти уравновешивали в душе Ирины сложные и неприятные чувства в адрес Антона.