– Что ты ржешь? – пробурчал сонный Сашка.

– Офигеваю, – честно ответил Антон, растерявший временно весь свой более чем приличный для старшеклассника словарный запас.

Он тогда вернулся домой и едва ли не с порога объявил: «Мама, я решил, что буду жить в Питере. Это лучший город в мире». Наталья Сергеевна только нежно улыбнулась сыну. Она одна была способна понять, что это не просто слова.

Жизнь, как это всегда бывает, внесла коррективы: для переезда Антону потребовалось куда больше времени, чем представлялось. Он не мог явиться в город мечты без гроша за душой, не имея ни опыта, ни связей. Он понимал, что должен предложить что-то в обмен на радушный прием. Да и оставить маму одну в дышащей на ладан деревянной избушке было никак невозможно.

Задержаться пришлось надолго. Зато, пакуя наконец вещи в декабре две тысячи двадцать второго, Антон смотрел в будущее уверенно. В Петербурге его ждала уже подготовленная практика: несколько лет он брал заказы у Аркаши, который не успевал справляться с клиентским потоком в одиночку. Антон подхватывал все, с чем можно работать удаленно, в судебных заседаниях присутствовал «онлайн», а, когда надо, и мотался в Питер.

Денег от продажи дома вместе со всем, что маме и сыну удалось накопить, хватило на двушку с ремонтом для Натальи Сергеевны, не роскошную, но вполне уютную, а главное – в ней ничего не протекало, не отваливалось и не грозило рухнуть со дня на день.

Сам Антон переезжал «налегке» – квартиру в Питере пришлось брать в кредит без первоначального взноса, но он тщательно рассчитал свои силы. Да, придется много работать, еще больше, чем в Туле. Но, как говорится, никто не обещал, что будет легко.

«Только у Питера нет ко мне претензий, – усмехнулся Антон, неохотно возвращаясь мыслями к сегодняшнему дню со всеми его неприятностями, – Надеюсь, что нет…»

По дороге он, как и обещал, набрал Жанну, и быстро выяснилось, что его оптимистичным планам сбыться не суждено. Полиция заявилась в «Рококо» с обыском.

– Я сказала, что вызвала адвоката, и пока не пускаю их дальше приемной. Но кажется, терпение у них на исходе. Намекают на задержание.

– Вы предупредили их, что это им не сойдет с рук? – Антон невольно улыбнулся, надеясь, что Жанна не услышит в его голосе крайне не соответствующее случаю веселье.

– Разумеется, – уверила она таким тоном, что улыбка Антона стала еще шире.

– Еду, – сказал он и отключился.

ООО «Рококо» разместилось среди других арендаторов в одном из административных зданий на Уральской, снаружи ничем не примечательных. Небольшой швейный цех был здесь же, на первом этаже, а офис – на втором. Начиная с большой вывески «Рококо» в общем коридоре, у входа в занимаемый фирмой сектор и заканчивая живыми хризантемами того же сиреневого оттенка в вазе на ресепшене, все говорило о том, что это женский мир. «Женское царство, и во главе его новая Афродита», – с удовольствием подумал Антон и преисполнился дополнительной решимости не дать в обиду эту обитель красоты и гармонии кому бы то ни было.

Первое очко в пользу Жанны Антон заработал сразу по приезде, выяснив, что никакого уголовного дела пока нет. Оперуполномоченный Павел Сергеевич Воронцов – главный в полицейской делегации, нагрянувшей в «Рококо», – нехотя признался, что проводится предварительная проверка заявления о преступлении. При таком раскладе об обыске не могло быть и речи, максимум осмотр – эту существенную разницу Антон не преминул доходчиво разъяснить правоохранителям.

В ходе осмотра нельзя требовать доступа к компьютерам и серверам, как и к закрытым ящикам и сейфам. Фактически это означало, что Павел Сергеевич без согласия самой Жанны не сможет получить хоть сколько-нибудь значимые для предстоящего расследования документы. Очевидно, что этот внезапный визит, если не сказать «налет», служил не более чем актом устрашения.