В половине седьмого утра мы, постучав в дверь салона, приказали двум женщинам, находившимся внутри за пуленепробиваемым стеклом, выйти. Они вышли с поднятыми руками. Я начал обыскивать салон сверху донизу, но спустя полчаса у меня не было ни одной зацепки. Капитан Велкер буквально сиял, поскольку я наконец-то выбил ордер «не по делу». Он приказал отделу по борьбе с наркотиками закругляться.

– Не могу поверить, что Стиви ошибся! Да ни за что на свете! – Я стоял у стены салона рядом с Гувером и ударил ногой по ней так, что оттуда выскочила и шмякнулась о пол электрическая розетка. Я посветил карманным фонариком в дырку, в котором была розетка. При ближайшем рассмотрении она оказалась пустышкой. Сунув руку в отверстие в гипсокартоне, я вытащил заряженное оружие, «тонну» наличных и более двух тысяч ампул кокаина.

Повернувшись к Гуверу, я процитировал фразу из фильма Билли Кристалла «Беги в страхе»:

– О, капитан!

Я выбежал на улицу к начальнику патруля, чтобы сказать, что́ нашёл в стене.

Велкер вернулся в салон, чтобы убедиться лично. Он покачал головой и пробормотал: «Невероятно». Я подмигнул ему и поблагодарил за помощь. Гувер обнял меня и сказал:

– Вот потому-то ты и есть грёбаный Бэтмен, брат. Буду ходатайствовать о представлении тебя к награде.

Мы громко засмеялись, потому что знали настоящую историю «адского» ордера.

Это был один из самых напряжённых и в то же время один из лучших рабочих дней в моей карьере. Гувер был отличным другом и великолепным копом. В самых разных ситуациях он всегда прикрывал мне спину.

В 1989 году во время патрулирования произошли конфликты, которые изменили моё мышление. Сначала я увидел копов, которые прикарманивали деньги дилера. Затем мне пришлось работать с несколькими полицейскими, которые относились к работе просто как к способу получать зарплату. В глубине души я знал, что такие копы – получатели зарплаты – не прикроют меня, если дело дойдёт до крайности. Я старался любой ценой избегать таких офицеров, поскольку никогда сам так не работал. Я бы сделал всё, чтобы защитить братьев-полицейских и жителей Нью-Йорка.

Да, признаю: я нарушал правила, касающиеся процедур из Руководства по патрулированию, и некоторые его основные положения, чтобы выполнить работу.

Всегда буду говорить: были времена, когда я поступал неправильно, но только ради достижения общего блага. Под этим имею в виду, что, если ситуация на улице складывается так, что приходится мгновенно что-то решать, чтобы защитить гражданских или напарника, то правила можно и обойти. Могу лично засвидетельствовать, что следовать правилам не всегда получается. Иногда, борясь с преступностью или выполняя обязанности офицера полиции, я поступал нетрадиционно. Для того чтобы работу выполнить, правила можно и нарушить.

Два случая изменили моё представление о том, как выполнять обязанности на посту. Первый произошёл летом 1989 года. Мы с Хондо заканчивали полуночный обход территории «Домов Вагнера», когда два офицера из службы по УДО запросили помощь, выполняя ордер на арест разыскиваемого беглеца. Они предупредили, что преступник может быть вооружён и опасен. Звали его Милтон. Рост преступника – метр девяносто пять. Его арестовали за вооружённое ограбление первой степени. Потратив пару минут на то, чтобы прочитать досье Милтона и изучить его фото, я постучал к нему в квартиру. Он наполовину приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, кто пришёл.

Милтона, очевидно, предупредили: он знал, что его разыскивает служба по УДО. Когда он увидел нас четверых у двери, дела пошли совсем плохо. Милтон попытался быстренько захлопнуть дверь. Я просунул плечо и левую руку в дверную щель. Дверь была стальной, с замком на три задвижки. Милтон всё её таранил всем своим весом в том месте, где находилась моя рука. Я постарался убрать лицо подальше от двери, не желая, чтобы он выстрелил в меня в упор, если у него пистолет. В голове мелькали сцены из фильма «Серпико» с Аль Пачино, где его убили выстрелом в лицо во время исполнения ордера на арест. Замо́к, врезавшийся в мою руку, в конце концов сломал её, разорвав «перепонку» между первым и средним пальцем.