– Итак. Все это – ненастоящее. Иллюзия, морок, до жути реалистичный сон, наваждение, мощные глюки от наркоманского прихода – называй, как хочешь. Но – ненастоящее. Хотя огнем тут можно обжечься, вкусный чай в Лавке – с удовольствием выпить, а вот этого мехового тормоза, – Миша ткнул пальцем в спасенное мной белое недоразумение, по-прежнему находящееся в прострации, – с кайфом наглаживать по пузу, если очень хочется.

Я здесь по местным меркам уже около месяца. Каждый день новый прикол, новая жизнь, новые люди. И все крутится вокруг этой долбанной Лавки. Когда наступит день, когда ночь – непонятно. И как выбраться из этих кругов – тоже непонятно. Я пытался выпытать у Нее, ловить Ее, орать на Нее, сжигать Ее кабак дотла, ломать стены, – все без толку. Закрыл глаза, открыл – и новая реальность, реальная до жути. И только я в ней всегда – ничего не понимающий дебил. Я был клоуном в цирке, сантехником (ты даже представить себе не можешь, что можно вытащить из слива в ванне. Брр.), промышленным альпинистом – я тогда проснулся в новом круге, когда падал с местной девятиэтажки. Вот сегодня я – сектант и, судя по всему, еврей и девственник. По поводу первого уверен, в связи с анатомическим фактом, а про второй мне сообщил мой указатель: он сработал на голозадую старушку, приносящую мадагаскарского таракана в жертву какому-то непонятному богу.

– Фу.

– Вот и я так сказал, а она избила меня посохом, – Миша потер шею.

– И что теперь делать? – внутри меня все упало.

– Я предлагаю танцевать в сомбреро. Держи маракасы.

Миша действительно достал из-за пазухи два маракаса и протянул их мне.

– Сомбреро я видел недавно в магазине «Полная шляпа». Планирую его ограбить в следующем круге. Ты со мной?

– Нннеет, спасибо.

– Ну как хочешь, – Миша сел по-турецки, в очередной раз сверкнув своими незабываемыми башмаками, с энтузиазмом, но тихонько затряс инструментами, затянув что-то вроде «дееееспааазито», и закрыл глаза от удовольствия.

Я же почувствовала, как моя измотанная кукуха, под прикрытием моей же стремительно съезжающей крыши навостряет лыжи куда-то в район Занзибара.

– Знаешь, Анна мне сказала, что что-то добавляет в чай. Типа «щепотку наших желаний», – вдруг вспомнила я, – может, все из-за этого? Глюки, круги эти, вымороченные приключения…

– Она с тобой разговаривала? – прервал драм-партию Миша и, похоже, немного обиделся.

– Не так уж много и, в основном, загадками. Может мы что-то загадали, когда пришли к ней? Вот о чем ты думал?

– О том, что если современным девушкам вскрыть череп, вытащить оттуда мозг и положить вместо него свиную рульку, то ничего не изменится, – выпалил он.

– Н-да…

В моей голове все смешалось: люди, кони, утки… Когда логика упирается в необъяснимое, и с толку сбивает именно то, что к этому необъяснимому упорно ведет логика, даже не знаешь, что и думать. Так что к лешему все эти «все необъяснимое имеет логическое объяснение». Вот я. Вот мой город, но в то же время и не мой город. Как минимум без той унылой атмосферы, которую я наблюдаю все свои двадцать восемь годиков.

Теперь здесь – круговорот невероятных событий. Кажется, поверни голову, и увидишь, как за углом, звучно порыкивая, Чубакка доедает ногу коровы.

Едва слышный шорох и слабое сияние откуда-то сверху внезапно привлекают мое внимание. Я поднимаю голову вверх, в темное небо. Летящая по небу звезда вдруг ярко вспыхивает и устремляется вниз, оставляя за собой длинный дымный хвост. Сияние усиливается, а шорох перерастает в отдаленный угрожающий гул.

– Это что? Метеорит?! – воскликнула я.

– Что, опять? О как. В повторы я еще не попадал, – флегматично вздохнул Миша, отложив свои погремушки и встал с земли, – пойдем-ка поскорее отсюда, он по любому бахнется где-то неподалеку, и тогда станет кисло. Умереть мы не умрем, но пару часов будем слушать только шум в ушах и закидываться таблетками от головной боли.