Снова поздняя весна. Наступающие сумерки. Тепло.

Да что за бешеная смена сезонно-временных глюков здесь происходит???

Я помчалась прочь. «Прочь» здесь означало здоровенную дыру в полусгнившем заборе, усердно проломанную деградирующим населением, усиливающим свою могучесть напитками бесстрашия.

Кот в моих руках своим спокойствием мог бы выбесить Будду. Он ни разу не сделал попытки шевельнуться, воткнуть в меня когти или хотя бы высказать гневное «мрр-мяу». Зверь практически был перекинут через мое плечо, и висел на нем подобно сползшему растолстевшему шарфу-боа. Задние лапы и аномально пушистый хвост покорно болтались в воздухе, а я придерживала монстра за спину, чтобы он с меня не брякнулся.

Из сумрачной глубины захламленного двора, где я оказалась, донеслось тонкое жалобное мяуканье. Еще один желающий быть спасенным? «Ну уж нет, – подумала я, – ты, братец, на улице, и можешь самостоятельно сделать ноги. Да тебя вообще могут не заметить».

Я выпорхнула со двора в дыру забора и остановилась, чтобы отдышаться, а заодно и поглядеть на степень разгорающегося безобразия. Я могла бы предположить, что фанатично преданные своим идеалам странно одетые люди до добра не доведут, но то, что именно меня и именно сегодня – не могла даже и представить.

Из окон «Кондитерской Лавки» вовсю валил дым. Ликующая толпа не спешила расходиться, сквозь дыру в заборе я видела освещенные огнем довольные лица, одно из которых вдруг уставилось на меня.

– Она убегает! – завопило лицо.

Завопила и я, резво взяв с места прочь и в карьер. Судя по звукам, за мной ринулась вся неистовая человеческая масса, размахивающая палками и, думаю, еще граблями и вилами. Если бы мне довелось лицезреть эту картину со стороны, я, наверное, сходила бы под себя от смеха. Посудите сами: странно одетые люди во главе с хмурым парнем в кожаной куртке и сияющих в отблесках пламени ультрамодных ботинках с факелами и, возможно, граблями и вилами, с улюлюканьем несутся за орущей девушкой с белой кошкой в руках по ночному городу, будем откровенны, твердого 20-го века – это не столько странно, сколько дико смешно.

А еще, наверное, захватывающе. Глядишь так и думаешь: крутое кино снимают, должно быть!

Я вовсю улепетывала. «Кондитерская Лавка» вовсю горела. По закону экшн-кинематографа я должна была бежать, бежать, потом споткнуться, упасть, выронить свою тяжкую живую ношу, выбежать на открытую площадку, где меня невозможно потерять, потом снова бежать, бежать, спотыкаться и падать. Но я, немного оторвавшись от кино-традиции и коллектива, нырнула в темную подмышку первой подвернувшейся подворотни и сильно затаилась.

Толпа, как ей и положено, с гомоном, топотом и сполохами факелов пробежала мимо.

И тут кот в моих руках сочно зевнул и с чавком закрыл пасть. Словно давал понять, что пронесло, опасность миновала, можно расслабиться вконец.

Я решила пересидеть минут десять, чтобы не наткнуться на отдельные поисковые бригады крестоносцев. Как знать, что на уме у этих пироманов в период особо мощного подтекания чердака? Да и разве фанатики бегают за людьми ради того, чтобы просто пощекотать? Было бы забавно, если бы, догнав меня, они спросили: «извините, не подскажете ли вы, в какой стороне Пруссия, а то мы малость заплутали».

За неимением альтернативного занятия, я принялась поглаживать кота.

Если это реальность, то какая-то она опять странная. Не беру в расчет свои визуальные глюки, в конце концов, каждому может привидеться слово «маг» на бейджике у непонятной администраторши. Я почти в этом уверена.

Разве в нашем городе может произойти нечто подобное, да еще такого масштаба? Чтоб буйствовала разъяренная толпа непонятных сектантов, происходило грандиозное сожжение заведения общепита, спасался молодой особой кот-пофигист, реализовывалась попытка реконструировать салемский движ?