Вериного брата он уважал, но больше боялся. С Антоном раз была у них стычка, когда дядя Саня хотел показать свой гонор. Он служил в морской пехоте и этим всегда козырял. Матери в тот день хорошо досталось, она позвонила брату и тихо сидела и держала замороженную курицу у глаза, ожидая Антона. При виде шурина отчим даже схватил топор со словами:

– Чего приехал! Хозяин здесь я! Сами разберемся!

Тогда Антон попросил его выйти за баню.

Вернулись по отдельности, отчим с хорошей ссадиной на ребрах и щеке, но после этого он, когда напивался, ни разу не тронул мать – даже пальцем, и когда видел Антона, «снижал обороты».

Пашка давно приучился к самостоятельности.

С первого класса матери было не до него. У нее на руках был маленький Сенька, да вдобавок она еще забеременела Юлькой, поэтому, приходя домой, Пашка хозяйничал: сам делал уроки, прибирал в доме, задавал курам пшеницы и засыпал, не дождавшись материного внимания. Вера, застав сына спящим, иногда за столом, иногда где-то в игрушках, просила мужа перенести его на кровать, ложилась рядом и долгое время слушала его дыхание, рассматривая черты лица мальчишки. Да, он похож на своего отца, погибшего в автокатастрофе, когда сыну был годик.

С раннего детства научившись быть самостоятельным, Пашка в тринадцать казался старше своих лет. Может, оттого в выражении его лица много серьезности.

Очередной загул отчима выдался на середину апреля.

– Здрасьте! – заходя в дом, Пашка поздоровался с родителями. Малышню уже забрали от бабки Зины, и они смотрели мультики в своей комнате.

Дядя Саня, лежа ничком на диване, с мокрым полотенцем на голове, простонал что-то в ответ. Перед ним стояла банка огуречного рассола.

– Сынок, заходи! – встретила его мать. По лицу было видно, что она отчитывала дядю Саню.

– Что на этот раз? – спросил Пашка у матери.

– А, ну его! – Вера, обессилено махнула рукой. У нее уже не осталось сил бороться с мужем. – Дубленку, в прошлом году которую покупал, сдал. Как там тетя Ира? – спросила она, хозяйничая на кухне.

– Тебе привет передавала! – ответил Пашка, проходя в свою комнату. – Опять просила, чтобы я ей белую иномарку нарисовал. Говорит, визуализация! Повесит, говорит, на стенку и будет смотреть и думать. Может, быстрей купит…

– Куда им! Серега с вахты приезжает, они то шмоток ненужных накупят, то проедят.

– Слушай, может, нам тоже купить белую иномарку? – дядя Саня встал с дивана и подошел к умывальнику.

Так было всегда – пропившись, он сразу строил грандиозные планы. То летнюю кухню собирался построить, то, как сегодня, машину купить. Но до исполнения почему-то не доходило. То денег не хватало, то появлялись другие планы.

– Нам?! – удивленно переспросила Вера. – Куда там, ты больше пропиваешь!

– Ну, хорош! Заладила! Кредит возьмем!

– А много надо?! – Вера вроде бы и противилась, но в то же время в голосе чувствовалось согласие.

– Всего-то пустяк, двести тысяч! Я даже знаю, где дадут без поручителей! Будем ездить, отдыхать!

– Паш, в Горный хочешь съездить? – спросила мать, но не дождавшись ответа, зашла в комнату к сыну. – Иди поешь, я блинов напекла.

Пашка сидел за столом и рисовал.

Вера подошла сзади и заглянула за плечо. С листа бумаги на нее смотрел конь с глубокими пронзительными глазами. А рядом, держа коня под уздцы, стоял средневековый воин.

– Кто это? – спросила Вера, потрепав сына по голове.

– Это богатырь Бабырган! А это его конь! Последнее время мне снится.

– Когда кони снятся, это хорошо! Ты слышал? Летом в Горный Алтай поедем! Отец вон обещает нас свозить! Сказал, пить бросает, на машину будет копить!