Интересен следующий протокол допроса, гражданки Евдокии Семёновой Межиной из Шадринского уезда, оформленный начальником уголовного розыска Плешковым 30 сентября 1918 года. Евдокия работала на фабрике Злоказова и знала многих из охраны дома особого назначения, но ничего о судьбе царской семьи не сообщила. Однако Евдокия ничего не сообщила о тех лицах в охране, которые, как и она были родом из Шадринского уезда, такие как Шулин Иван были знакомы друг с другом. Она сообщила, что за воровство их отправили на фронт.

Общий вывод: данные показания говорят нам о том, что в этом районе находились красноармейцы. Но трупов царской семьи там никто не обнаружил. Это показания простых людей, которые вовсе не разбирались в тонкостях военных операций. Никто из красных этих людей не арестовывал за нарушение секретности, а также за то, что они видели передвижение войск и за то, что находились непосредственно в этом районе. Из представления товарища прокурора Н. Н. Магницкого мы узнаём, что на Коптяковской дороге, в это время в течение двух недель шли бои, и это не стыкуется никак с тем, что мы до сих пор знали о событиях, описанных в различных источниках. Обращает на себя внимание тот факт, что нет да нет, а в протоколах допросов свидетелей у различных следователей, представлявших белое следствие, мы натыкаемся на имена граждан родом из г. Шадринска. Как – будто рядом с г. Екатеринбургом не было других городов, жители которых не находились в то время в зоне боевых действий.

4.Группа показаний, указывающая на отсутствие каких- либо останков царской семьи под помостом, сооруженного в районе Ганиной ямы, у села Коптяки, вблизи Екатеринбурга.

Деятельность Н. А. Соколова говорит о том, что он не обнаружил ничего под г. Екатеринбургом. Самое информативным по своему содержанию является представление товарища прокурора Н. Н. Магницкого. Именно оно объясняет, что шпал или брёвен у Ганиной ямы или в самой яме, не было обнаружено при захвате города. А значит, никакого захоронения там не было. Оно появилось позже. Вопрос когда? В те годы или в 30-40-е? Как сложилась судьба товарища прокурора Магницкого Н. Н. не известно, во всяком случае, следователь Соколов ни словом не обмолвился об этом в своей книге. (Показания товарища Прокурора Екатеринбургского Окружного Суда Н. Н. Магницкого. Читая представление товарища прокурора Магницкого Н. Н., обращаешь внимание на то, что в нем отсутствуют даты. Например, он пишет, что приехал на место предполагаемого сокрытия трупов спустя две недели. Какого числа? Какого месяца, и какого года, прокурор не указал? Почему? Перед поездкой началось наступление большевистских войск на Екатеринбург. Какого числа не указано?

Места, где шли работы, находились в зоне боев. Когда ликвидировали наступление, работы продолжились. Какого числа оно было ликвидировано, прокурор опять не указывает. Возникает вопрос: почему бои шли именно в той зоне? На этот вопрос также нет ответа. Итог работы поисковых групп доказал, что никаких шпал там не было обнаружено и соответственно тел. Таким образом, шпалы и захоронение, о котором так много говорили, появилось позже. Такой вывод напрашивается после прочтения данного документа.

5. Наличие сведений о Филатове в семье Романовых, то есть в дневниках Великой княжны Татьяны Николаевны Романовой

Известно, что в США в Принстонском университете преподавал Чеботарёв Григорий Порфирьевич (1899 г. р.) с 1937 г. по 1970 г., по профессии инженер-строитель, матери которого писала дочь Николая II Татьяна Николаевна Романова, из Тобольска 9 декабря 1917 г. В письме она справлялась о здоровье Филатова, а уже прошло 6 месяцев как они не живут в Царском Селе. Так вот Чеботарев написал книгу «Моя любимая Россия» (издана в США). Интересно было бы узнать, что это за Филатов, о котором писала Татьяна матери Г. П. Чеботарева. Валентина Ивановна Чеботарева (в девичестве Дубятская) была замужем за генерал-майором Чеботаревым Порфирием Григорьевичем. Дочь генерал-майора Чеботарева П. Г. замужем за Еdward С. BIIL (с 1941 г.) лектор русской литературы и языка Принстонского университета США (с 1948 г.). Я думаю, что это был Ксенофонт Филатов – приемный отец Филатова Василия Ксенофонтовича, который служил в армии, или его родной брат Андрей, который был отправлен на 6 месяцев с фронта на поправку здоровья в 1915 г., а потом лечился в 3-м лазарете в Царском Селе.