– А у меня мамка против праздника, – сообщила девочка. – Нам в школе велели принести по пятьдесят копеек, сдать на подарки воинам Красной Армии, а мамка говорит, самим есть нечего. Что я в школе скажу! Все принесут, а я нет…

– Хочешь, я дам тебе полтинник? У меня случайно в сумке завалялся. Бери-бери, – заторопилась Ирочка, судорожно нащупывая в кармашке сумки монету, наконец нашла и сунула в горячую ладошку девочке.

Та недоверчиво подняла на нее глаза, но монетку взяла и прижала кулачок к груди.

– Тетя, а почему ты мне ее даешь? – спросила она прямо.

– А я тоже… тоже хочу помочь Красной Армии, – ответила Ирочка с легкой заминкой.

– Спасибо, тетенька…

Девочка обошла ее и пошла по тротуару, вытирая другим кулачком глаза, но уже веселее. Ирочка посмотрела ей вслед и вздохнула.

– Кажется, я становлюсь сентиментальной, – сказала она вслух.

Она погуляла по городу еще час-другой, ее даже угостил мороженым какой-то молодой человек, который очень хотел с ней познакомиться, но Ира зачем-то назвалась Степанидой, и юноша быстро отстал. Нет, он был симпатичным, но заводить интрижку в прошлом Ира не собиралась – это уж полное безобразие.

Когда ноги устали, Ира вернулась к своему дому, вошла в комнату и выдохнула с облегчением. Все-таки ей было немного не по себе в прошлом, она постоянно боялась выдать себя, проговориться о чем-то таком, чего здесь еще не нет. Хорошо еще, она подпевать могла: бабушка любила довоенные музыкальные фильмы, кое-что волей-неволей запомнилось.

Переодевшись, Ира снова постучалась к Сталиванне, вернуть косынку.

– Спасибо, – сказала она. – А то у меня или наволочкой, или полотенцем волосы подвязывать…

Сталиванна приглушила звук – по телевизору как раз показывали "Детей капитана Гранта", – взяла косынку и зачем-то понюхала.

– Пахнет совсем как тогда… – сказала она.

– Когда? – заинтересовалась Ира.

– Когда я еще первоклассницей была, – вздохнула та. – Да ты присядь, что стоишь… Хорошее кино, а?

– Да, очень, – согласилась девушка. Бабушка тоже любила этот фильм, а сегодня на демонстрации и песни из него пели.

– Как сейчас помню, – задумчиво произнесла Сталиванна, поглаживаю косынку, – Первомай, демонстрация, люди веселые, поют "Кто верит, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет", а я иду и плачу, какой там праздник..

– Почему плачете? – удивилась Ирочка и зачем-то потрогала ключ на цепочке.

– В школе у нас объявили сбор на подарки для красноармейцев, – пояснила та. – А мы очень бедно жили, нас же с финской границы эвакуировали… ты хоть знаешь, в каком году война с финнами была?

Ира кивнула. Теперь она это знала наверняка.

– Велели принести хоть рубль, хоть полтинник, а для нас с мамой это, считай, на два дня еды, перловки там наварить, хлеба купить… Об отце ни слуху ни духу, новости все сплошь дурные, живем у родственников… Мама в столовую поварихой устроилась, хоть на жизнь хватало, ну, она иногда приносила какие-нибудь остатки, все легче… И сказала мне, мол, самим есть нечего, – вздохнула Сталиванна, – где я тебе полтинник возьму? Так и пришлось идти в школу ни с чем. Иду, плачу, думаю, а вдруг подарок бы моему папе достался? И еще думаю, а что, если тетки с ее работы услышали, что мама в таком деле отказала? Ведь сообщит, куда положено… Да куда тебе понять, желторотая!

– Все я прекрасно понимаю, Сталиванна, – буркнула Ирочка. – Я историю учила!

– Вот-вот, ты учила, а я тогда жила… – суровая старуха опять вздохнула. – Ну вот, иду, плачу. Вдруг девушка какая-то меня останавливает, я ее не разглядела даже толком, глаза запухли от слез, и спрашивает, мол, в чем дело, потерялась я или что? Это я сейчас думаю, что девушка, – пояснила она, – тогда-то она мне тетенькой показалась. Помню, что косынка на ней была точь-в-точь такая же, красная, застиранная маленько. И пахло от нее странно, ни у кого из маминых знакомых таких духов не было. Я почему и вспомнила…