Как только подозреваемых затолкали внутрь, перед ними предстала крохотная комнатушка с убогими стенами, тускло освещаемая висящей на одних соплях нервно подмигивающей лампочкой. У дальней стены перекосился на один бок рассохшийся от вечной сырости стол, окружённый четырьмя простецкими стульями, два из которых уже были заняты. За столом, прямо по центру сидел деловой брюнет в первоклассном костюме – однозначно, он был на четверть моложе Бёртона. По правую руку от красавца ютился его тихоня-приспешник и лизоблюд. По углам тоже было оживлённо – как минимум ещё несколько человек подпирали покрытые плесенью стены. Интересно, сколько ещё людей может вместиться в эту нору?

Догнавший всех остальных Бёртон дал знак рукой, и Мерц, изрядно надорвавшийся ношей, спешно подбежал к столу, обхватил чемодан двумя руками, немного пригнул колени и закинул груз прямо перед деловитым брюнетом.

– Лаваль, мы поставили временный замок, чтобы не растерять то, что внутри, хоть оно и завёрнуто в пакет… – кратко изложил Бёртон.

– Благодарю вас, Эндрю, вы проделали отличную работу. – С лёгким оттенком ехидности, горделиво процедил Лаваль и приказал рукой двоим узникам занять свои места напротив него. Ташлен и Конте немного замешкались, за что были сразу же огорошены рёвом Бёртона:

– Ждёте особое приглашение? Немедленно сели!

Узники повиновались.

– Итак, – продолжил лощённый брюнет, сложив пальцы домиком, – их даже двое, что ж, тем лучше. Наконец поймали. Что ещё?

Мерц едва сдержался, чтобы не чихнуть, потому набрал воздух в лёгкие и задержал дыхание, быстро дёрнув к чемодану. Повозившись с полминуты, он распахнул багаж перед Лавалем. При виде содержимого, горделивый брюнет не смутился, а просто немного скривил тонкие губы, после деловито покачал головой, отстранённо заключив:

– Мда, так я и думал. Очень типично, очень.

В этот самый момент, незаметно стоявший позади какой-то человек в летах и при очках с толстыми стёклами уже ринулся к чемодану, начиная на ходу одевать резиновые перчатки. Этот мужчина с выцветшими чертами лица был подобен мошке, которую манил свет фонаря. Протянув свои костлявые руки к столу, он был вовремя остановлен помощником Лаваля, который на последней секунде успел захлопнуть чемодан. Мсье Лаваль негодовал:

– Ледюк, вы хорошо себя чувствуете?! Вы считаете допустимым вывалить это несуразное месиво прямо перед моим носом и копаться в нём словно червю в грязи?! Вообще вы в своём уме?! Кто там у двери, эй, Ролле! Проведите доктора Ледюка в соседнюю комнату и обеспечьте место для исследований. Заберите это, Ролле. А вам, Ледюк, даю пятнадцать минут на результат. Работайте.

– Я и за десять управлюсь, мсье Лаваль, нечего так нервничать… – недовольно бормотал себе под нос доктор Ледюк, шаркая вслед за неким Ролле, тащившим чемодан в другую комнату.

Пока гордец Лаваль отдавал приказы, его помощник, сидевший рядом посмотрел на то, как Бёртон за спиной арестантов переминается с ноги на ногу и жестом предложил своё место, но тот отказался и занял опорную точку, облокотившись на подоконник. Устроившись поудобнее, Бёртон не меняясь в лице опять обратился к брюнету:

– Лаваль, мы взяли этого маньяка с поличным, вон тот, кучерявый. Он пытался скрыться в поезде на Ниццу. А тот второй утверждает, что он комиссар Сюртэ. Даже совал нам какие-то бумажки. Проводник и пассажиры подтвердили, что они были вместе в ресторане и что чемодан был с ними.

Услышав это, Ташлен внезапно обрёл утраченную уверенность и соскочил с места – его скулы заходили от злости, глаза испепеляюще заблестели, а скованные в наручниках руки задрожали от услышанной клеветы: