Мысли помешанного больного, я даже сам не знаю, что пишу, и это считают искусством. Да срать я хотел на все это. Мне не интересен никто. Ни читатель, ни редактор со своими вечными правками, все ему не так, черт бы его побрал! Захочу, раздам эту сраную книжку бесплатно, чтобы каждый желающий мог скачать и прочитать. В конце концов, что такое искусство? Это, ведь самый большой обман в жизни. Нам всем нужна ложь. И писателю, и читателю, и нам особо не дела ни до чего большего. Нас не слишком-то интересуют все эти сраные морализаторства на тему: так делать не нужно, потому что это неправильно, а делать нужно только так, потому что так сказал господь бог, или чертов Райан, или партия, или царь-император. Нам нужен только обман, который окружит нас со всех сторон, заставит на мгновение выпасть из реальности и превратиться в птицу. Ты читаешь только ради этого. Наверное, тебе и не слишком нравится этот текст, но ты не останавливаешься, заглатываешь все это дерьмо и требуешь добавки, потому что твою жизнь больше нечем заполнить, кроме этой неумелой лжи, выстроенной в линию бессмысленных строк.

Я пишу только ради того, чтобы не сойти с ума. Не надо искать, а тем более вкладывать в мои тексты хоть какой-то смысл. Его просто нет. Можешь перелистнуть книгу на середину, или в самый конец, чтобы понять, что все написанное – просто беготня по кругу. Так и сделай, и закрой эту сраную книжку, наконец! Не трать свое время! Сходи лучше в бар, если у тебя, все-таки, нашлось свободное время. Сними телку, пускай она покажет тебе, что умеет. Только, пожалуйста, предохраняйся. Я не хочу, чтобы ты, как я, долго и муторно лечился от венерических заболеваний.

Короче, я жил в коммуне примерно до десятилетнего возраста, пока на нашу деревеньку не сбросили два десятка нейрогазовых бомб, и обезумевшие жители не загрызли друг друга в наркотическом экстазе. Мы с семьей только и смогли спастись потому, что папашка в кои-то веки решил отвезти нас на рыбалку в соседнее поселение. Взяли удочки, палатки, всякое другое барахло, чтобы было чем себя занять, и двинулись на старой развалюхе через выжженный лес, через ядовитую реку, полную нейрогазового смрада, чтобы добраться до относительно чистой воды одинокого пруда. Его сделал местный энтузиаст, чтобы такие как мы, любители старых забав, смогли почувствовать себя немного живыми.

Зачем ты так говоришь.

Ты слишком много разговариваешь для такого маленького и беззащитного мальчика, сказал герой. Не боишься, что тебе отрежут когда-нибудь твой длинный язык.

Нет.

А надо бы.

Мы почти пришли.

Паренек резко остановился и развернулся.

Ты точно хочешь туда пойти, спросил он.

Веди меня и не спрашивай такую ерунду. Не для этого я целый месяц жрал мышей, чтобы сейчас отступить. Идем. Идем же!

Паренек снова зашагал, теперь кле быстрее, как будто хотел быстрее отделаться от путника.

Спустя десять минут перед ними вырос одинокий клык храма.

Здесь хранится статуя, возбужденно спросил путник. Он сильно заволновался и теперь потирал вспотевшие ладони. Что же это, конец путешествия?

Я ждал этого момента всю жизнь. И теперь. Все.

Он с какой-то доселе незнакомой ему нежностью посмотрел на парнишку-путеводителя.

Ты привел меня к истине, сказал герой.

Парнишка засмеялся. Я просто привел тебя к очередной золотой безделушке. Которую ты вскоре забудешь. Или не так. Которая не будет слишком долгое время будоражить твои мысли.

Но путник не стал обращать внимание на такую странную речь паренька, быстро с ним попрощался и чуть ли не побежал к заветной голубоватой двери. В этот момент дверь призывно приотворилась, и в глаза одинокому герою полился яркий белоснежный свет.