Зайдя в подготовленную для меня комнату, я запрокинула голову, разглядывая потолок. Он был купольным, зачарованным так, чтобы повторять небо. Звезда блеснула и, падая, прочертила светящейся линией небосвод. У меня закружилась голова. Нужно было срочно прилечь.

На негнущихся ногах я добралась до кровати и повалилась, раскинув руки. Убранство комнаты в тот момент беспокоило меня мало: всё равно ничего не было видно из-за чёрных точек, пляшущих перед глазами.

– Как же всё давит… – я оттянула ворот амазонки, которая всё ещё пахла полынным дымом и насквозь промокла после моего падения в крипте.

Встряхнув руками, я при помощи магии расстегнула все пуговицы и застёжки.

– Sagaciter[16].

Вещи соскользнули с тела, прямо в воздухе очищаясь и разглаживаясь. Оставшись в шёлковой камизе на тонких бретелях, я снова махнула рукой:

– Ordinis[17].

Чистая и выглаженная одежда с хлопком растворилась в воздухе, переместившись сразу в вещной сундук, который я всё же успела заметить в комнате. В кои-то веки расточительное использование магии не казалось чем-то постыдным, а было простой необходимостью. Встать, чтобы раздеться, я бы всё равно не смогла.

Рядом со мной на кровати лежали часы Тадеуша и купленная на площади газета. Взглянув на промокшую бумагу, я невольно поморщилась. «Вот сейчас мне тревога от прочтения прессы точно не нужна…» Плавный жест, и газета отлевитировала на столик, а часы оказались в моей руке.

Кончиками пальцев я провела по разбитому стеклу и застывшему времени.

3:47. Ведьмин час, между третьим и четвёртым часом тьмы. Все проклятия, все силы были в это время особенно сильны.

– Тадди, зачем ты призвал их ночью? – спрашивала я у бездушного циферблата. – Почему работал один? Зачем ты оставил меня одну?

Свернувшись клубочком на кровати, я прижимала к себе часы брата и беззвучно плакала, пытаясь хоть немного выпустить боль. «Значит, ты всё-таки погиб не утром, а ночью. Но нашли тебя позже…»

– Если бы я приехала чуть раньше. Если бы ты втянул меня в свои исследования, как делал всегда… Я бы тебя спасла.

Разбитое стекло часов до крови царапнуло ладонь. Прикрыв глаза, я позволила мыслям скользнуть в прошлое, где было уютно и тепло.

Где Тадеуш был жив.

Май. 153 год от Зимнего Совета, 1888 год от Рождества Первозданного

– Мы опоздаем!

Я тянула Тадеуша за руку, чтобы хоть немного ускорить. Но, во-первых, этот лодырь перерос меня почти на голову, когда нам было ещё по пятнадцать лет, а во-вторых, он был не в пример сильнее.

– До семинара ещё десять минут, и мы в двух шагах от аудитории! – ухмыльнулся он. – Спокойствие, Колючка, никто никуда не опоздает.

– Но я хочу успеть прочесть конспект по призыву! Я вообще не готова к практике!

– Ты? Не готова? Ты каждый раз так говоришь. – Смех Тадеуша разнёсся по коридору, и несколько второкурсниц с факультета целителей кокетливо хихикнули, стараясь привлечь его внимание. – Но мы оба прекрасно знаем, что на самом деле ты всю ночь просидела над учебниками и конспектами.

– Информация так быстро не усваивается! Надо было не ходить с тобой на той неделе в «Уголок Данте», а учиться…

От тревоги у меня вспотели ладони. «Это ведь последний семинар по базовым проклятиям! От него зависит допуск к экзаменам…» Тяжело задышав, я прижала руку к груди.

Тадеуш театрально закатил глаза.

– Ты сейчас доведёшь себя и грохнешься перед Санторо в обморок.

– Она опять? – звонкий женский голос прозвучал за моей спиной.

Обернувшись к Вивьен – нашей с Тадеушем однокурснице, я в очередной раз восхитилась тому, как ей удавалось выглядеть так элегантно даже на утренних занятиях. Идеально уложенные золотые кудри, едва заметный, но освежающий образ румянец на щеках, немного сурьмы на длинных ресницах, из-за чего синие глаза становились особенно яркими… Вивьен была моим эталоном красоты, к которому, честно говоря, я не пыталась приблизиться. В отличие от неё, мне по утрам хватало времени лишь на то, чтобы в сотый раз перечитать нужные главы учебников.