– Если что-либо пугает людей больше, чем обнаружить, что кто– то, кто раньше жил, умер, так это случаи, когда обнаруживаешь, что кто– то, кто умер, оживает, – сказал Лоренс.

Он разорвал пижаму Оливера на спине и стал рыться в сумке в поисках термометра.

– Ларри? – произнес шериф.

– А? Чертов термометр где-то здесь?

– Ларри, – повторил шериф Уилкс. – Что со спиной ребенка? Она поранена, что ли?

Лоренс Дэн поправил очки и посмотрел на обнаженную спину и ягодицы Оливера. Прищурившись, он наклонился, чтобы рассмотреть поближе, а потом дотронулся до кожи мальчика, очень нежно, одними кончиками пальцев.

– Дайте фонарь, – сказал он.

Дэн и я подошли поближе, когда один из помощников дал Лоренсу свой фонарь.

– Не толпитесь, – сказал шериф, протискиваясь вперед и нагибаясь, чтобы посмотреть, что делает Лоренс.

Помощник прокурора поднял пижаму Оливера повыше, и от того, что нам открылось при ярком театральном свете фонаря, у меня свело желудок.

Один из помощников прошептал:

– Господи Иисусе, – что это, черт возьми?

Кожа вокруг поясницы, ягодиц и верхней части бедер Оливера покрылась твердым, похожим на скорлупу наростом: ягодицы вместо того, чтобы быть мягкими и круглыми, были похожи на зеленовато– серые роговые наросты, а вдоль позвоночника начали формироваться темные выступы. В том месте, где бедра переходили в ягодицы, теперь были хрящевые соединения, похожие на сочленения у моллюсков.

Лоренс трясущимися руками перевернул тело на спину, и мы увидели, что на месте гениталий у мальчика была покрытая шиповатыми наростами масса голубых и зеленых зароговевших волокон.

Мы молча стояли вокруг тела Оливера в круге света полицейских фонарей, которые выхватывали из темноты промокшего дома маленький кусочек пространства, и никто из нас не знал, что сказать. Наконец Лоренс поднялся, одергивая мокрую ткань на коленях и снимая очки.

Снаружи мрачно завывал ветер, а внутри ковры и половики впитывали воду, издавая легкое ритмичное чмоканье.

Шериф Уилкс прочистил горло.

– Я думаю, нам ясно, что здесь произошло, – сказал Дэн тихим, почти неслышным голосом.

Лоренс Дан взглянул на него, но Картер не мог оторвать взгляд от тускло поблескивающей чешуи на теле Оливера.

– Если тебе все ясно, давай выкладывай, – сказал Картер.

– Именно поэтому мы приехали сюда, – начал объяснять Дэн. – Бодины жаловались на изменение цвета воды, и Мейсон привез мне пробы на анализ. Я нашел в этой воде некие организмы, каких-то микробов, которые выделяли зеленовато-желтую жидкость.

– Ты идентифицировал их? – спросил Лоренс.

Дэн покачал головой.

– Не было времени. Случайно мышь выпила немного этой воды, когда нас с Мейсоном не было, и с ней случилось то же самое, что с бедняжкой Оливером.

– Поэтому ты думаешь, что он пил эту воду и из-за нее покрылся скорлупой? – спросил Картер.

– Явных доказательств нет – пока нет.

– Думаешь, то же самое могло случиться с водой из других колодцев? – поинтересовался Лоренс.

– Без малейшего понятия, – ответил Дэн. – Но чтобы не рисковать, я бы на вашем месте сделал предупреждение и велел бы людям пить пока воду из бутылок. Пока я не выясню, что это за организмы и почему они так влияют на людей, до тех пор, я полагаю, нам придется считать, что округ в опасности.

Картер посмотрел на ороговевшие бедра Оливера и медленно покачал головой.

– Черт меня побери, если я видел когда-нибудь такое раньше.

Один из помощников, Эраш, молодой человек с еще редкими усиками, поднялся наверх, чтобы передать сообщение от добровольцев, занятых поисками мальчика Дентонов. Войдя в комнату, он сказал:

– Боже, ну и запах!