– Ты меня поранил, – сообщил Сантариал со странной полуулыбкой. – Всё кончено.

– Дай посмотреть, – пробурчал Лотос.

Сантариал протянул руку, демонстрируя свежий кровоточащий след.

Нандоло сунул гиганту аптечку. У того моментально возникло подозрение, что он участвует в каком-то странном ритуале посвящения. Но отыгрывать назад было уже поздно.

– Если бы ты не сумел, нам пришлось бы распрощаться.

– И как это понимать?

– Как хочешь.

– Вообще-то о таких вещах предупреждают, – заметил Лотос, завязывая бинт красивым бантиком.

– Можешь меня ударить. Один раз.

Гигант отрицательно мотнул головой.

– Почему?

– Потому что я не верю в насилие, – глухо сказал Лотос.

Он стоял, молча ожидая ответа, переминаясь с ноги на ногу, не глядя на Сантариала: он просто боялся того, что мог увидеть. Сотни поколений его предков решали проблемы с помощью грубой силы: только так они могли противостоять более умным и воинственным соседям. Врезать противнику по морде и выгнать его пинками со своей законной территории, пока не успел опомниться.

Гигант обязан был верить в насилие – иначе как ему было защищаться?

– Ты гораздо хуже, чем просто ничтожество, Лотос Растиплющ, – медленно сказал Сантариал. – Ты – мятежник. Затеваешь бунт против природы.

– Да? – Лотос поглядел ему в глаза. – И как ты дальше думаешь?

– Ну, лично мне это не мешает.

Если Лотос и ждал каких-либо объяснений от Сантариала, он их не дождался. Приходилось признать, что этот обаятельный любимец начальства довольно часто делает то, что ему в голову взбредёт и никогда ни с кем не советуется. В обществе, построенном на строгом соблюдении традиций и дисциплины, такое поведение выглядело странным, но гениям даже здесь прощалось многое…

После того случая (и это было сложно назвать совпадением) Лотосу отвели помещение в общем корпусе. Смехотворно маленькие размеры помещения позволяли предполагать, что раньше в нём хранили хозяйственный инвентарь, да что говорить – комната, которую снимал для него Энстон в управе, были раза в три больше. Но это было его первое собственное жильё. Металлическая койка при нажатии кнопки выезжала из стены, следом выдвигался ящик с постельным бельём; из противоположной стены сходными манипуляциями можно было извлечь стол, но лишь после того, как уберётся койка – для обоих предметов интерьера здесь просто не было места. Окна архитекторы тоже не предусмотрели; окна в виде иллюминаторов, выходящих в подводный мир, имели только апартаменты класса люкс для высшего эшелона. Они же укомплектовывались отдельными санузлами; Лотосу приходилось довольствоваться удобствами на этаже. Тем не менее, гигант был несказанно доволен: наконец-то слово «независимость» приживалось и в его словаре.

За последние несколько недель он узнал кое-что новое.

Во-первых, каждый архаик носил на руке чёрный металлический браслет с сигнальным датчиком, который, судя по всему, невозможно было снять. Во-вторых, это почему-то никого не удивляло и принималось как должное.

В обществе гигантов браслеты носили только самки, причём надевали их в огромном количестве на руки и на ноги; человеческие женщины – исключительно на руки. Но всё это имело декоративную функцию, не более. Нандоло снисходительно объяснил Лотосу, что браслеты архаиков позволяют отследить местонахождение, что мера введена относительно недавно и это «очень помогает выживать в нынешних сложных условиях, когда архаикам приходится выбираться на поверхность и общаться со всяким нецивилизованным отребьем». Гиганта это не убедило. В глубине души Лотос был уверен, что Лорд Повелитель попросту боится своих подчинённых и контролирует их всеми доступными способами («подконтрольные лица» – ничего не напоминает?) Зря, что ли, везде сплошные кнопки да роботы! Нандоло в ответ только посмеялся. Раз уж Сантариал это терпит, заявил Нандоло, значит, это полезно и правильно, иначе он давно бы нашёл способ убедить Лорда отказаться от своей затеи. Да и вообще, это не обсуждается.