Я отвернулся и пошел дальше. Как будто не увидел ничего необычного.

А это еще кто такие? Нет. Точно не братья или друзья Вовчика. Я не сделал ничего такого, чтобы устраивать мне темную. Электроники? Тоже нет. Парфенову сейчас не до меня. И если бы он хотел опуститься до того, чтобы избить до смерти ребенка, то сделал бы это давно. И избежал бы многих проблем, между прочим. Тогда кто? Барт и девицы, которые почему-то ополчились против меня? Да нет. Детские выходки даже рядом не стоят с тем, что сейчас произойдет. Кому я на этот раз перешел дорогу?

Мне пришлось остановиться, когда из-за сугроба вышла еще парочка безликих и преградила мне путь.

Я огляделся. Все пути отрезаны. Позади эти упыри, спереди тоже. Слева и справа высоченные сугробы. Побегу через них, и они отмутузят меня, как только забуксую в снегу. И даже сопротивляться не смогу.

– Всем здравствуйте, – я обернулся на триста шестьдесят градусов и цинично помахал рукой. – Вы, наверное, меня ищете?

Упыри подошли ближе и окружили. Один из них достал из кармана плеер с динамиком и включил запись. Батарейки почти сели, поэтому голос жутко замедлился и звучал прямо как в американских фильмах, когда похитители звонят, чтобы потребовать выкуп.

– Многим аристократам в школе не нравится твое поведение. Никому не нравится, когда гиена пытается строить из себя царя зверей. Это первое и единственное предупреждение. Если мы узнаем, что еще хотя бы один чистокровный одаренный пострадал от твоей наглости, то придем снова. В последний раз.

Большой палец незнакомца в перчатке вжался в «стоп». Он убрал плеер и врезал мне по лицу. Резко. Сильно. И, черт возьми, больно.

Я упал в центр круга и ноги его товарищей принялись колотить меня. Несильно. Чтобы не покалечить. Но больно. Я ни проронил ни слова, хотя удары одного из них становились все сильнее. Видимо от того, что он хотел, чтобы я стонал. Но я намеренно не делал этого. Хотя желание было.

В полной тишине удары прекратились. Наверняка лидер жестом приказал остановиться.

– Это все? – крикнул я, чувствуя, что хулиганы расходятся. – Побежали, пока я не поднялся, да?

Я встал на ноги и положил руку на живот. Он болел.

Глупо сейчас нарываться. Но еще глупее ходить после сегодняшнего дня и оглядываться. Нужно узнать, что это за подростки. А по комплекции, они очень смахивают на старшеклассников.

– Ребенка избили, – я улыбался, кажется, окровавленным ртом. – Домой побежали маме хвастаться о том, какие вы смелые, да? Впятером на малолетку. Еще кошку по дороге помучайте, герои!

Я сплюнул кровь на снег и ужаснулся. Главное, чтобы с внутренними органами все в порядке было. Все остальное заживет.

– А может один на один, а? Или кишка тонка? Да не бойтесь. Я ж вон, уже еле на ногах стою. Будет вам фора.

Один из ублюдков остановился. Другой безликий подошел к нему и попытался увести, схватив за руку. Но тот не поддался. Он вырвал локоть и пошел на меня.

– Ты самый смелый, да? – ухмыльнулся я, принимая стойку. – Тогда покажи на что способен. Может у тебя удар не девчачий. Как у других твоих друзей.

Удара долго ждать не пришлось.

Все шло по плану. Драться с человеком в полтора раза больше, прошедшего курс Боевых Искусств и надеяться победить – наивно. Вот если бы осталась способность отца, тогда может быть. Вселившись в этого, можно было бы попробовать за счет эффекта неожиданности раскидать остальных. Но способности отца больше нет, а йо-йо я даже из рюкзака достать не успею. Поэтому план остается тот же – получить по морде.

– Это все, чему тебя в школе научили? – сказал я и снова улыбнулся.