Только я решил взять паузу и не искать новых приключений на свое…мягкое место, так он тут как тут. Но это ладно. Меня больше смущает реакция девчонок. Уж они точно знают кто я такой. По художествам на стене в туалете. И все равно хихикают. Подозрительно. Этот Вовчик не похож на малолетнего Дон Жуана, чтобы кто-то из них так хотел ему понравиться.

– Спасибо, – я взял номерок у тети Фаи и пошел на урок.

По-хорошему нужно ответить поганцу, но дел сейчас, итак, по горло. Не хочу ни светить печаткой электроников, ни наживать себе очередного врага. Хотя… Есть одна безобидная идейка, чтобы с него спесь сбить. Дождусь на лестничной площадке, а там…

– Как вы говорите там написано? – перебил мои мысли, догнавший меня голос аристократа. – Маменькин сынок? Ха-ха! Маменькин сынок!

– Что? – я обернулся и вскинул брови. – Это ты о чем?

– О том, что все девчонки из школы теперь знают, что ты маменькин сынок, – противно улыбнулся Вовчик.

Так. Кажется я понимаю на что он намекает. Нужно бы зайти в женский туалет и проверить, как справляется культ поклонников моей личности. Судя по идиотской улыбке аристократа – не очень. Но сперва нужно поставить этого выскочку на место.

– Вовчик! – я вернулся и не позволил аристократу уйти далеко от гардероба. – Знаешь, что такое йо-йо?

– Чего? – насупился крутой парень из параллельного класса.

Я достал из кармана игрушку, которую купил в киоске по дороге в школу и запустил ее.

– Смотри, – я указал на вертящийся в воздухе предмет. Дождался, когда он поймает его взглядом и спросил: – Тебе говорили, что портить воздух в присутствии девочек некультурно?

Аристократ не ответил. Он уже находится под влиянием гипноза.

Хоть это и маленькая безобидная шалость, но я постарался быстро закончить ее, чтобы не привлекать лишнего внимания. Выговор мне ни к чему.

– А ты все равно прямо сейчас это сделаешь, – произнес я отчетливо, прямо как учил репетитор.

Затем я резко схватил йо-йо и тут же глухой звук из задницы Вовчика заставил его одноклассниц сначала засмущаться, а потом захихикать. Парень растерянно огляделся по сторонам, а затем покрылся пунцовой краской и пробежал мимо, оттолкнув меня в сторону.

– Кажется Вовчик слегка перенапрягся, пытаясь тут унизить меня, – пожал плечами я, вызвав очередной приступ смеха у его одноклассниц и сдержанную улыбку гардеробщицы.

– Тетя Фая! Звонок проспите! – я указал на электронные настенные часы и побежал наверх под раздавшийся протяжный звон.

Но путь я держал не в кабинет, где уже начинался урок по Знакам. Нужно сперва зайти в женский туалет и узнать в чем причина очередной волны нелюбви к Косте Ракицкому.

Добравшись до нужного этажа и двери, я сперва постучал, а затем спросил, есть ли кто в помещении. Ответа не последовало, и я смело зашел внутрь.

Все, что я увидел кардинально отличалось от прежних художеств. Теперь все серенады, посвящённые мне прежде, перечеркнуты, а рядом появились менее привлекательные сравнения. Про маменькиного сынка и лживые обвинения в нетрадиционной ориентации. Рядом с портретом Клаус теперь появилась моя физиономия. Достойная творчества Калачевского. Только тут мое лицо больше похоже на лицо какой-нибудь звезды с баннера на улице. С подрисованным фингалом, закрашенным зубом и другими прелестями, которые в привычной ситуации хорошо могут подпортить картину.

Так. А вот это что-то новенькое. Пошлые рисунки рядом с надписью «Ракицкий и его дружок». Кажется, мне есть о чем поговорить с Жендосом. Уверен, что это дело рук Барт. И, похоже, голубки больше не проводят время вместе. Только почему он мне не сказал? И чем все закончилось, что девица так обозлилась?