Анфиса, перебирая дома книги, не верила своему счастью, какое богатство ей досталось! Она рассматривала акварели, в паспорту, вложенные в дореволюционные альбомы по изобразительному искусству, замечательные издания по архитектуре Петербурга и многое другое. «Стопочка» оказалась огромной и тяжелой, в тот вечер они еле дотащили ее до дома. Нет, конечно, она не позволяла бабушке помогать ее нести, но та все время пыталась помочь, хватаясь сбоку за бечевку, царапая об нее себе пальцы.

Анфиса не утерпела и принесла одну из книг в институт, показать дипломному руководителю и показала подружке – Свете.

– Какая старая книга 1913 года, еще до революции! Фантастика! – искренне восторгалась Светка.

– Если хочешь, я тебя познакомлю с необыкновенным человеком, только сначала спрошу у нее разрешения, и мы сходим к ней. Пойдем? – Анфисе не терпелось поделиться со Светой той особой атмосферой, атмосферой ушедшей эпохи в квартире Лилии Францевны. – Она была знакома с Анной Ахматовой!

– Конечно, пойдем! Только сдадим истмат. Так боюсь провалить! Читаю, читаю, и даже повторить не могу, – жаловалась Света.

Анфисе исторический материализм давался легко, поэтому, спустя неделю после Нового Года, она снова собралась к Лилие Францевне, купив в Метрополе булочки со сливками, ее любимые.

Настроение было прекрасное, и она быстро поднялась по лестнице на четвертый этаж и остолбенела, увидев, что дверь в квартиру приоткрыта. Может Лилие Францевне плохо, и она вызвала скорую? В квартире у нее телефон последнее время, как на беду, был сломан и, может быть, у нее кто-то ждет скорую, например, соседка. Но никого не было слышно. Анфиса нерешительно постучала и медленно зашла в квартиру, которая поразила ее какой-то мертвой тишиной.

– Лилия Францевна! Это Анфиса! – голос раздался гулко в прихожей, но ответа не последовало.

Анфиса медленно прошла по длинному коридору в гостиную и распахнула двух створчатую дверь – никого. Страшный беспорядок вокруг! Ящики письменного стола выдвинуты и валяются на полу. Цветы в горшках разбросаны по полу, книги и одежда исторгнуты из чрева шкафов, как потроха из брюха мертвого кита.

– Лилия Францевна! – снова позвала Анфиса. Ее голова независимо от нее выдвигала разные версии «Что-то искала и убежала», «Был обыск и арестовали», «Похитили»…

Она снова вышла в коридор и пошла во вторую комнату, в которой она ни разу не была. Распахнув дверь в спальню, она увидела на широкой кровати хозяйку квартиры в белом кружевном белье. Можно было бы подумать, что она спит, если бы не сбитое постельное белье и неестественная поза – поперек кровати. Лицо ее казалось спокойным и каким-то умиротворенным. Глаза открыты. «Может, она еще жива?!» Анфиса, встав коленями на высокую кровать, почему-то пыталась ее приподнять. Но почувствовав холод, исходящий от тела, и увидев пятно крови на простыне, поняла, что жизнь покинула это тело уже давно.

Странно, что слез не было, ее охватил ужас и полная растерянность. Она застыла, так и стоя на коленях на кровати. Тут же ее посетила мысль, что убийца может еще быть в квартире, и она медленно сползла с кровати, нарушив ее белоснежный порядок, оставив на простыне борозду как на той снежной горе, где она любила кататься на лыжах. Пятясь спиной к выходу и не отрывая взгляда от жуткой картины, величественностью напоминающей пышные надгробия, она больно ударилась об дверь, что привело ее в чувство. Выбежав на лестницу, она стала кулаками барабанить сначала в соседние двери, а потом спускаясь все ниже, с этажа на этаж. Раздался грохот открывающихся дверей.