Не знаю, было ли это в планах устроителя праздника, но едва мы оказываемся над городом, в воздух поднимается целая стая жиралей. Окружив кольцом, они нас сопровождают, и я с лёгкостью узнаю среди наездников вице-короля Виона, его жену и дочь — Ларилину.

Хорошее настроение тут же сходит на нет. Не только у меня, но и у летящей бок о бок со мной Варии. Мы обе не в восторге от этой девицы, а причина проста до банальности — у неё тоже привязка к моему брату, а сбивать её он не торопится, потому что все, а в особенности её отец, на свадьбе настаивают. И меньше всего мне хочется портить себе праздник присутствием этой раздражающей особы.

Увы... Мы уже обратно поворачиваем, а сопровождающая кавалькада от нас не отстаёт и возвращаться в город не спешит. Вот меня теперь и гложет вопрос: то ли это я сглупила, когда сюда полететь решила, то ли они и без моей самодеятельности всё равно оказались бы во дворце.

— Идилинна! С праздником, дорогая наша девочка!

Вице-король, едва мы приземляемся, торопится подойти ко мне, чтобы приветствовать. И я, испытывая чувство вины за своё нежелание видеть его семью рядом, подаю руку. Он хороший империанин, добрый, и не виноват, что дочка не в него характером пошла. В маму, да... Вот в эту худющую, затянутую в облегающее тёмно-синее бархатное платье даму, которая на голову выше своего полноватого мужа и ведёт себя куда более чопорно, как и говорит:

— Пятнадцатилетие — самый ответственный этап в жизни наследниц. Мы все в ожидании решения, кто же станет новым императором.

— Лёгкого выбора вам, — скромно опустив глаза, вторит ей Ларилина.

Зубы сводит от приторности, с которой эта... ол’ва[1] меня поздравляет. Сладко на вкус, а по факту потом сутки мучаешься, пока организм от яда не избавится. И ведь отказать в общении нет никакой возможности — статус не позволяет!

Хорошо, что брат меня выручает. Приобняв потенциальную невесту одной рукой, ухитряется второй обвить талию помрачневшей Варии и утащить обеих в сторону. Теперь влюблённая девица становится проблемой моей фрейлины, зато я вновь могу сосредоточиться на своих кавалерах. Тем более они уже стоят рядом и ждут.

— Вам понравилось? — спрашиваю, потому что действительно хочу понять, что же мужчины чувствуют.

— Очень приятный полёт. На ящерах всё же менее комфортно, — первым отвечает Тогрис.

— Для меня это совершенно новые впечатления, — словно извиняется Щер, виновато разводя руками. — На Видийх вечный туман и нет возможности видеть такие большие открытые пространства.

— Как же вы ориентируетесь?

Вопрос срывается с моих губ и губ томлинца настолько синхронно, что мы от неожиданности замолкаем, а потом вместе смеёмся невероятному совпадению.

— По магнитным полям. — Видийянин, ответив нам, тоже улыбается, но как-то иначе. Грустно, что ли. Или просто устало?

— Давайте вернёмся в зал. Нас ждут. — На этот раз я протягиваю руки им обоим, так и не определившись в своих предпочтениях. Да, внешность томлинца мне больше импонирует, но и мужество видийянина, до этого ни разу не поднимавшегося в воздух, достойно восхищения. Значит, и шансы у мужчин должны быть равные, а дальше... дальше пусть организм решает. Привязка ведь на уровне физиологии формируется.

Потому стараюсь не анализировать, что мне приятнее — уверенное, уже знакомое пожатие тёплой руки Тогриса или осторожное, едва ощутимое прикосновение прохладных пальцев Щера. Просто жду, когда они воспользуются возможностью, которую я им предоставляю. Да и в оставшееся до ужина время больше не провоцирую ни себя, ни кавалеров. Любуюсь очередным ярким представлением, которое запускается, едва мы поднимаемся наверх, а когда оно заканчивается, в сопровождении Варии ухожу в свою комнату. Это только принцы приглашены в зал на личную беседу с императором, а мне там делать нечего.