Энергична и упряма, в курсе всех событий...

Мама

— Лина, ты закончила ужинать? Выходи, обжорка, я тебя жду!

Из-за неплотно прикрытой двери столовой до меня доносится громкий уверенный голос. Шаги. Шорохи. И новая порция добродушного возмущения:

— Вария! Почему платье не убрано? И кровать не готова! Ты опять за этим не следишь? До сих пор в мыслях на жирали летаешь?

— Я сейчас. Простите! — сплетается с нотацией виноватый лепет фрейлины. Однако, несмотря на это, родительница продолжает сетовать:

— Ты одна уже не справляешься. Придётся брать ещё одну наперсницу... Лина! Ты как не моя дочь, честное слово! Сколько можно есть?

— Иду, иду...

С сожалением посмотрев на тарелку, куда я только что положила добавку, поднимаюсь из-за стола. Аппетит у меня на самом деле зверский. И это никак не соотносится со способностями шенориан, которые я должна была от мамы унаследовать. То есть, вместо того чтобы спокойно голодать сутками напролёт, кушаю я вполне так плотненько. А вот вес не набираю, и куда исчезает избыток веществ — никому неведомо.

— Ну-ка, дай на тебя посмотрю...

Я едва успеваю открыть дверь столовой и ступить на мягкий ковёр своей спальни, а мама уже стоит рядом. Окидывает придирчивым взглядом изящную ночнушку из тонкой белой ткани, распущенные волосы, перехваченные широкой лентой, многозначительно хмыкает и, крепко вцепившись в запястье, тащит к кровати, чтобы усадить, набросить на плечи тёплое пушистое покрывало, сесть рядом и приказать:

— Рассказывай!

— Что именно? — обречённо вздыхаю, поджимая ноги под себя и укутываясь плотнее.

— Всё! — предсказуемо масштабно заявляет родительница. Смеётся и снижает объём требований: — Кто тебе понравился, разумеется!

— Я не уверена...

— Ой, да ладно! — Карие глаза, потрясённые моей скрытностью, поднимаются к украшенному орнаментом высокому своду потолка. — То-то я не видела, как ты на цу’лЗара смотрела. Ну и правильно. Он с тебя глаз не сводил.

— Зе’Орон тоже хотел быть рядом. Я ему понравилась.

— Ещё бы не нравилась. Ты же наследница, — легко отмахивается мама. Смотрит на моё недовольное лицо, потому что с объяснением я несогласна, и восклицает: — Лина! Наивная! Да заинтересованность видийянина влечением и не пахнет! Он же второй сын короля. Никаких перспектив на правление планетой. Потому и цепляется за возможность стать императором.

— Ясно. — Хотя и остаюсь при своём мнении, но больше не спорю. — А ро’дИасу мой статус, видимо, безразличен, я ему внешне не приглянулась.

— Про него вообще говорить не хочу! Даже твой отец возмутился. Если бы не подарок, который исгреанин сделал, его выгнали бы с праздника, — сообщает мама. Разве что её объяснение в корне отличается от того, которое я дала поведению мужчины. — У этих вояк пунктик на синем. На дух этот цвет не выносят. А уж голубой и подавно. Вот и зачем, в таком случае, на отбор лететь?

— Может, принц надеялся, что отторжение не проявится? — неожиданно слышится тонкий голосок.

Удивительно, но вмешательство Варии, которой обычно всегда доставалось за попытки вступить в разговор без разрешения, на этот раз остаётся безнаказанным. Мама лишь бросает на неё задумчивый взгляд и высказывает иное предположение:

— Или его отец на участии настаивал. Тогда я не удивлюсь, если ро’дИас специально так себя повёл, чтобы уж его точно не выбрали.

— Полетел на отбор, только лишь чтобы исполнить волю родителя? — ужасается фрейлина.

— Ну да. Со стороны посмотреть — к нему никаких претензий. Он долг выполнил, попытался, но не смог получить такую драгоценность, как рука наследницы. — Мама усмехается и возвращается ко мне. — Значит, Тогрис цу’лЗар, — говорит утвердительно. — Ну что ж, хороший выбор.