Упрёк? Упрёк. Вопрос: кого же под этим самым «томлинцем» она имеет в виду?

Тогрис равнодушно смотрит на свою протеже и молчит, а вот его телохранитель сестру отчитывает:

— Ты прекрасно сознавала последствия своего решения. Поздно показывать характер.

— Сама разберусь. Ладно, хоть поводок не выдали. И намордник не надели.

Резко. Грубо. Видимо, довели девочку. Хорошо, что мои родители этого не слышат, они у затянутого трипслатом прозрачного проёма с вице-королём и его женой беседуют. А вот Тогрис определённо сердится.

— Вы заставляете меня жалеть о проявленной по отношению к вам лояльности, фисса Рильмина!

Голос суровый, жёсткий, со мной он так никогда не разговаривал. И, кстати, на официальное обращение перешёл, устанавливая дистанцию, которой раньше в их отношениях точно не было.

Удивительно и другое — агрессивный запал томлинки тут же исчезает. Она пугается, понимая, что перешла какую-то черту. Опускает глаза в пол и тихо извиняется:

— Простите, ферт. Это всё переживания из-за разлуки с семьёй, домом. Я буду очень скучать... по Томлину.

Кажется, Тогриса её ответ не совсем устраивает, особенно заминка перед последним словом, но на этом конфликт он считает исчерпанным. Кивает Рилу, позволяя отступить, и взмахом руки отправляет фрейлину к диванчику у стены, на котором скромно присела Вария.

— Идилинна, надеюсь, вас не сильно расстроила эта некрасивая сцена? Рильмина замечательная девушка, надёжная, умная, образованная, из хорошей, уважаемой на Томлине семьи. Да, не всегда думает, прежде чем говорит, но потом ей самой становится стыдно за свою несдержанность.

Моей ладони нежно касаются пальцы мужчины, и я наконец прекращаю изучать неспешно удаляющуюся девичью фигурку, возвращаясь взглядом к принцу. В его глазах снова лишь забота и волнение, а голос настолько обволакивающе мягкий и уютный, что мне, невзирая на присутствие свидетелей, хочется, как вчера на смотровой площадке, пересесть к нему на колени и оказаться ближе. И всё же я остаюсь на месте. Лишь протягиваю томлинцу и вторую руку, показывая, что уж на этот контакт сегодня он точно может рассчитывать в полной мере.

— Я доверяю вашему выбору, ферт Тогрис. Вы несомненно действуете в моих интересах. И в интересах империи.

А что ещё я должна была сказать? Укорять принца в том, что он навязал мне девицу, не соблюдающую правил субординации? Ссориться перед расставанием, а потом долгие месяцы, а то и годы мучиться? Проще уж сделать вид, что меня всё устраивает, и найти общий язык с Рильминой. В конце концов, она ведь не моя нянька. И даже не наставница по этикету. Всего лишь компаньонка и воспитатель для крага. Вот кому-кому, а ящеру до деликатности обращения точно не будет никакого дела. Боюсь, как бы, наоборот, не пригодилась резкость томлинки. Какое-то у меня нехорошее предчувствие, что другого тона краг просто не воспримет...

Всех покоряет вновь и вновь большое чувство с именем...

Любовь

— Драк! Ты... Ты безмозглая скотина! Ты вообще в курсе, сколько за свои несчастные полгода жизни сожрал жиралей? Хотя бы чередовал их с агралями! Ах, ну да! В гидрариуме же мокро! Туда твоя благородная сухая шкура лезть не намерена!

Рильмина, задыхаясь от возмущения, читает нотацию крагу, который при нашем появлении прекратил жевать и прижался к земле, делая вид, что его тут нет. Увы, пытаться слиться с зелёной травой для ящера песочного цвета занятие бессмысленное. Наверное, поэтому малыша не хватает надолго. Он фыркает, встряхивает шипастой головой, избавляясь от перьев, прилипших к мордочке, и, наступив лапой на изодранное тельце, вновь принимается за пиршество. Возможно, он просто понял, что, кроме выговора, никакого наказания не получит?