Колдун и Сыскарь Алексей Евтушенко

1. Пролог, Глава 1.

Моей жене Людмиле, без которой не появилась бы эта книга, посвящается

Ужасный сон отяготел над нами,

Ужасный, безобразный сон:

В крови до пят, мы бьёмся с мертвецами,

Воскресшими для новых похорон.

(Фёдор Иванович Тютчев)

ПРОЛОГ

До священной рощи от Верхнего Посада, где на самой окраине, за ручьём, обитал Велеслав, было около двух поприщ*. С хорошим лишком. Расстояние для человека, счёт зим которого без двух не дотягивал до сотни, весьма приличное, но Самовит не беспокоился. Велеслав ходил этой дорогой тысячи раз. И в летний зной, и в зимние морозы, и в осеннюю, а также весеннюю распутицу. А старым волхв был всегда, сколько Самовит его помнил. И всегда Велеславу доставало силы. Для служения Велесу, всякой мужской работы и мужской же утехе. Включая любовную. Самовит точно знал, что вдова бондаря Путаря Любава, проживающая в Нижнем посаде, у реки, к волхву не только за благословением да жизненным советом бегала. Ох, не только. Значит, достанет сил и теперь. К тому же он сам

* Поприще – древнерусская мера пройденного пути. В данном случае равно примерно километру (примечание автора).

позвал Самовита для серьёзного разговора, а на дворе – вторая половина травня, последнего месяца весны; дороги подсохли, и погода для прогулки самая подходящая.

Правда, не совсем понятно, зачем для серьёзного разговора топать аж в священную рощу, но это уже дело Велеслава. Ему лучше знать. Он, Самовит, старому волхву всем обязан. Кровом, пищей, воспитанием. Силой и знанием, что, по-сути, одно и то же. Не приюти двадцать два года назад Велеслав сироту-шестилетку, вряд ли бы Самовит стал тем, кем стал – одним из самых известных ведунов во всём княжестве, если не сказать больше. И точно – самым молодым. Что такое двадцать восемь зим для ведуна? Он ведь не дружинный воин, не ремесленник и не землепашец, у которых к этим годам давно и семья, и дети, и жизнь, считай, на две трети прожита. Хороший ведун и волхв обычно к тридцати пяти, а то и к сорока должные знания и силу набирает, никак не раньше. К слову, о семье. Семья Зоряны и сама она на днях, если уже не завтра, должны вернуться из Новгорода. Хватит тянуть, пора засылать сватов. Такого жениха, как он, им нигде не найти, а тех как бы случайных встреч с Зоряной у реки, на торжище и в иных местах и взглядов, которыми они обменивались, ему, ведуну, хватает, чтобы понять, - девушка не будет против.

Перед глазами Самовита, словно наяву, выросла ладная фигура Зоряны в длинной – до тонких щиколоток - понёве* и вышитой белой рубахе. Ох, соскучился… Больше месяца уж прошло, как виделись в последний раз. А кажется, - вечность.

- О Зоряне думаешь? - неожиданно спросил Велеслав.

Вот всегда он так, ничего не скроешь. И без всяких чудес. По малейшим признакам мысли человека угадывает, и поступки его наперёд знает. Волхв, одно слово.

*Понёва – древнерусская юбка из шерстяной ткани.

- О ней, - признался Самовит. – Должна бы на днях вернуться уже.

- Сватов, небось, засылать собрался, - кивнул Велеслав. – Что ж, и об этом поговорим.

Они взобрались на пригорок, с которого уже видна была в низине роща – берёзы да осины, клёны с липами, изредка дубы. Большая роща, почти настоящий лес. Пристанище бога Велеса – покровителя леса, домашнего скота и хозяйства, торговли и ремесленничества, любителя золота и всякой мудрости, вечного противника и возражателя скорого на суд и расправу грозного Перуна.

Самовит огляделся. На дороге они были одни.

- Так, может, прямо сейчас и начнём? – спросил, не удержался. – Никого вокруг.

Велеслав остановился, глянул на ведуна с сожалением, вздохнул:

- Погубит тебя когда-нибудь торопливость, Самовит. Учись ждать, это одно из наиглавнейших умений ведуна. Мне говорить на ходу трудно. Ты об этом подумал?

Самовит хотел сказать, что в таком случае можно было бы и вовсе дома остаться, но смолчал. Он уже жалел о своей несдержанности.

Роща встретила их прохладой и птичьим пением. Старый волхв и молодой ведун прошли вглубь по малоприметной тропинке и через недолгое время очутились перед неглубоким рвом, окружавшим довольно обширную поляну, посреди которой высилось, вырубленное из дерева, изображение бога Велеса.

- На капище не пойдем, - сказал Велеслав. – Нечего Велеса тревожить попусту. Здесь, рядышком, присядем.

Они уселись на поваленный бурей сосновый ствол. Спиной к поляне, лицом к роще. Велеслав молчал. Молчал и Самовит, помятуя о недавнем замечании.

- Завтра я умру, - в своей обычной манере, без всякого вступления, произнёс волхв.

Самовит покосился на учителя. Вроде, не шутит. Да и не замечалось за Велеславом прежде подобных шуток.

- Почему завтра? – спросил он. – Ты так плохо себя чувствуешь?

- Чувствую я себя прекрасно, - усмехнулся в седые усы Велеслав. – Хоть женись. А умру, потому что время моё пришло. И я про это очень хорошо знаю. Примерно как ты про то, что любишь Зоряну.

«А Зоряна-то здесь причём?» - хотел спросить Самовит, но прикусил язык. Как-то не уживался этот вопрос с тем, что он только что услышал.

- Горевать не надо, - продолжил Велеслав. – Всему своё время приходит. И не об этом тебе надо думать.

- А о чём?

- О том, что с Русью дальше будет. И с тобой тоже. За крещение народа князь Владимир и Добрыня взялись всерьёз. Это уже не предотвратить. Скоро все под новым богом ходить будете.

- Народ не примет… - начал было Самовит.

- Примет, - оборвал его волхв. – Уже принял. Новый бог сильный. И он – один. Единственный. А где бог один, там и народ, в конце концов, один, и страна одна. Так что, может, и хорошо это. Для народа. Хотя, нас, волхвов да ведунов, изведут под корень. Тут и гадать нечего.

- А говоришь – хорошо!

- Когда кому-то хорошо, другим плохо. Так всегда бывает. Но речь сейчас не об этом. О наших знаниях. Их сберечь надо. Священники христианские греческие сделают всё, чтобы от них и следа не осталось. Понимаешь, почему?

- Потому что это наше оружие.

- Верно. И наша сила. А им наша сила не нужна, у них своя имеется. Значит, в первый черёд, после моих похорон перепрячешь сундук с пергаментами, что у меня в подполе стоит. Так перепрячешь, чтобы сам их христианский бог не нашёл, не говоря уж о гриднях княжеских или лихих людях. Ты – ведун, придумай, как это сделать. Обещай.

- Обещаю.

- Хорошо, - кивнул Велеслав и, пожевав губами, продолжил. – Теперь о тебе и Зоряне. Особая она девушка, знаешь об этом?

- Догадываюсь, - усмехнулся Самовит. – Обычную я бы вряд ли полюбил.

- Для каждого влюблённого предмет его страсти – особый. Я не об этом. Есть такие люди, - редкие, избранные, в которых с особой силой душа целого народа проявляется. Зоряна как раз такая и есть. Она своего рода аватара.

- Жартуешь?*

- Какие уж тут жарты – помирать завтра. Ты этого не видишь, потому что глаза не туда смотрят. Оно и понятно – молодой, влюблённый. Хотя мог бы и разглядеть при желании. Таланта и умения у тебя хватает. Тебе вообще много дадено. На лету постигаешь то, до чего я годами доходил. Ещё бы терпения побольше и гордыни поменьше – и вовсе цены б не было.

- Мы о Зоряне говорили, - напомнил Самовит.

*Жартовать – шутить (украинское, белорусское, польское, древнерусское слово). Жарт – шутка.

- Да о ней. Тут вот в чём загвоздка. Такие, как она, всегда с народом. Всегда. И, если народ принял христианского бога, то примет и она. Если уже не приняла.

- Как это – уже? – не понял Самовит.

- А ты думаешь, они в Новгород ездили только затем, чтобы родню навестить да на рынке выгодно мёд продать? – вопросом на вопрос ответил Велеслав и, видя изменившееся лицо ученика, добавил. – Может, я и ошибаюсь. Но рано или поздно Зоряна покрестится, будь уверен. И тогда наступит время для твоего выбора.

- Не бывать этому, - покачал головой Самовит. – Не допущу.

- Ну-ну, - сказал Велеслав. – Моё дело предупредить. А дальше сам решать будешь, не маленький. Но помни, что аватару просто так не подчинить. Её задача высшая – дхарму восстанавливать. Помнишь, что такое дхарма?

- Помню, читал. И санскрит не забыл ещё. Но восстанавливать дхарму - это и моя задача.

- Вот я и говорю – поменьше бы гордыни… - старый волхв умолк, поднял голову, ловя прищуренными глазами солнечные лучи, пробивающиеся сквозь молодую листву. – Эх, хорошо-то как. Аж умирать не хочется. Но ничего не поделаешь – надо.

Опираясь на посох, он поднялся.

- Пошли назад. С Велесом я попрощался, тебе всё сказал. Больше мне здесь делать нечего.

ГЛАВА 1

Кроссовер играючи взлетел на пригорок. Сыскарь притормозил, свернул на обочину и остановил машину.

- Отлить? – с пониманием осведомился Иван.

- И это тоже. Но больше осмотреться.

- Правильно. Осмотреться перед въездом в незнакомый населённый пункт никогда не помешает. А то вдруг там гранатомётчики засели?

- Тьфу на тебя, - Сыскарь отстегнул ремень безопасности и полез из машины. Иван неопределённо хмыкнул и последовал за ним.

Андрей Владимирович Сыскарёв, по прозвищу Сыскарь, на пару со своим другом Иваном Сергеевичем Лобановым (для старых друзей - Лобан) владел в городе Москве частным детективным агентством с весёлым и лихим названием «Поймаем. ру». В апреле агентству исполнилось полтора года и ровно год, как оно начало приносить друзьям и напарникам прибыль. А сейчас вовсю цвёл май месяц, и Андрей с Иваном находились в командировке, в двух с половиной сотнях километров от Москвы, на дороге, ведущей в село Кержачи.