В первый день в Турции, Нинка шла к морю вдоль зеленого газона, покрытого цветущими кустами олеандра. Летали стрекозы, в траве мелькали ярко зеленые спинки ящериц. Разве могла эта сказочная тропа вести к воде? У них, в Феодосии, ближе к сезону, дорога к морю покрывалась уродливыми палатками, как подросток в период полового созревания прыщами. Там продавали шашлыки, хачапури и чурчхелу. Сами местные их не ели, прекрасно зная, как и из чего это сделано. Когда Нинка была еще ребенком, мать заставляла их с сестрой ходить по пляжу и продавать пиво и раков. До сих пор по ночам у нее в голове иногда кричит слегка хриплый голос Ляльки, сестры. Она тогда уже покуривала.

– Свежие раки, холодное пиво. Пиво-раки. Пиво-рыба.

Иногда раки были такие старые, что их красные тушки разваливались прямо в руках, но люди на пляже все равно их покупали. Они приезжали отдыхать, и им было все равно. Туристы надолго не задерживались, поэтому претензии к продукции предъявляли редко. Только один раз произошел случай, после которого мама перестала заставлять их торговать на пляже. Один мужик купил у Нинки раков, но уйти далеко она не успела – он сразу попробовал этот морской полусгнивший труп.

– А ну-ка иди сюда, цыганка.

Мужик потащил десятилетнюю девочку к своей подстилке на песке. Там сидела еще пара его друзей. Несмотря на утро – уже изрядно пьяные.

– Господа, смертельный номер! Сейчас маленькая засранка съест эту мерзость, что продала нам за тридцать рублей. Думают, козлы, что можно тухлым говном нас кормить.

Под дружный гогот мужик стал засовывать Нинке в рот раковый хвост. Она выплюнула рака, и он упал в песок. Но мужик поднял его и стал запихивать ей хвост вместе с песком. Нинка отбивалась изо всех сил, но дядька был сильнее. Девочку вырвало, но к счастью прибежала сестра и стала громко звать на помощь. Мужики струхнули и отпустили их.

И все же, все же. У городка на море летом была своя, особенная жизнь. Нинка скучала по ней, как скучают порой по умершим родственникам, понимая, что они никогда не вернутся назад.

Нинка помнила запах Начала Сезона. Смесь водорослей, жаренного шашлыка и свежей краски. Уже в мае на пляже появлялись странные люди с огромными попугаями на плечах и печальными мартышками в детских штанишках на подтяжках. Гастролеры предлагали отдыхающим за деньги сфотографироваться с животными. В летний сезон их городишко превращался в маленький зоопарк. По улицам водили пони, предлагая покатать детей. Один предприниматель даже покрасил свою лошадку черной и белой краской, превратив таким образом в зебру. И еще было множество рептилий – ящерицы, змеи, удавы. Несчастные твари лежали вдоль дороги к морю в картонных коробках в тени акаций, ожидая своего звездного часа. Там же томились тропические птицы – попугаи с подрезанными крыльями и ободранными хвостами иногда вскрикивали Нинке вслед, жалобно и пронзительно. Обычно Нинка смотрела на этот цирк и думала – до какой же степени бедные зверюшки должны ненавидеть детей? Этих маленьких злых карликов, с их вечным – а можно погладить?

Один раз маленький пленник сумел удрать и приполз ночью к ним на порог. Сестра услышала, что кто-то скребется, но подумали – кошка. А когда открыли дверь то обнаружили там огромную, ярко-зеленую, наполовину ощипанную птицу. Как будто ее собирались уже кинуть в суп, но в последний момент телефонный звонок отвлек хозяйку.

Когда Нинка взяла птицу на руки, бедолага скрипучим голосом сказал – «дерьмо, вот дерьмо». У попугая была сломана лапа, она так гноилась, что пришлось ее отрезать. Капитан Флинт остался жить у них и со временем его мироощущение изменилось на более позитивное. Тело покрылось новыми перьями (оказалось, что старые он выщипал сам, из-за стресса), а в сердце проснулась любовь к Нинке. Лялька, сестра, вычитала в книге, что большие попугаи – однолюбы и выбирают в фавориты только одного члена семьи. Капитан Флинт выбрал Нинку – только ей он позволял чесать ему шею и полностью копировал ее голос и интонации. Вместе они мечтали, что однажды уедут в Австралию и останутся там навсегда. Кстати, попугай был категорически против Семенова. Флинт словно чувствовал, что добром эта история не кончится, и, при таком раскладе, далекие тропические страны навсегда останутся для него мечтой. Один раз попугай так цапнул Семенова за губу, что пришлось зашивать ее у хирурга.