Но из всей моей тирады он выделил концовку:

– Психотерапевт развёл тебя на чувства?

Я всмотрелась с подозрительностью в обескровленное лицо. Но он даже не поморщился, когда резким рывком вставил суставы назад.

– Не льсти себе. Ты – профнепригодный. – Я пожала плечами и процитировала оппонента. – Мы друзья. Не больше. Да и это благодаря моему трансферу. Чувствам клиента к терапевту. – Аристократка Бриг, дочь Тамары Львовны отработала, как леди – с лёгким наклоном головы. – Благодарю за опыт.

Развернувшись, на одном упрямстве устояла на ногах и растерялась: «И где машина в этой темноте?». Мой четвероногий поводырь тут же подставил холку под руку. Жак тенью пролетел к хозяину. Утирая слёзы и сосредотачиваясь на дыхании, обессиленным недоразумением я спотыкалась, но шла за собакой к шоссе. Добралась до автомобиля, захлопнула за Ли багажник. И в затылок зашипели:

– Заблуждение. Одна. Большая. Грёбаная-аа… – Я съёжилась, а его голос нарастал по экспоненте, пока он не рыкнул яростное. – Ложь!

Меня перехватили, развернули в воздухе и впечатали в каменную грудь. Его губы оказались на расстоянии вдоха:

– Но правда хуже. – Ноздри трепетали. Глаза, как два софита, ослепляли и плотоядно скользили по лицу. – Я не настаиваю. Но вдруг ты хочешь знать? – Его руки порочно кружили по спине, пока не разделились. Одна ладонь спеленала мои пальцы и туго зафиксировала обе кисти за спиной, вторая – захватила затылок, притягивая меня ещё ближе. Я вросла в него. А хищник мстительно ворожил у самых губ, замораживая их своим дыханием. – Хочешь знать всю доказательную базу?

Онемевшая, я едва смогла кивнуть. И вся мощь его демонического обаяния просела. Руки потеряли хватку. В глазах промелькнула обречённость и тоска. Провокатор переиграл себя и, не ожидая того сам, был вынужден признаться.

– Я умираю.

Я была готова услышать любой треш. Но не эту альтернативу: «Его нет». Все тщательно выстроенные мною стены из обиды и отчуждения рухнули перед уродливой перспективой – потерять его. Реальность настолько оказалась беспощадной, что в панике я ухватилась за его плечи.

– Умираешь?! Нет! – Глаза застелили беспомощные слёзы. Инфаркт, эти его «приступы» – всё было очевидно. Задыхаясь от избытка противоречивых чувств, я бредила: «Только не это. Мы справимся, придумаем. Лекарства, исследования…». Он молча покачал головой, и я разрыдалась. – Ну должно же быть хоть что-то! Люк!

Он обхватил моё лицо ладонями, жадно ловя каждую обнажённую эмоцию:

– Процесс необратим. – Я прижалась к его торсу с таким отчаянием, словно пыталась поддержать уставшего под бременем Атланта. В его груди нарастал рокот. Глаза горели решимостью. Я зажмурилась, закрываясь в своей скорби, и он обрушил на меня спасительную правду. – Я умираю без тебя.

Я с трудом сглотнула и сосредоточилась на дыхании: «Вдох через нос, выдох через рот». В какой-то нечеловеческой ломке, у самых губ он проглотил мой воздух:

– Чистая. Невинная. Бросилась спасать чудовище. И заякорила. Помоги же тебе Бог! — С болезненной нуждой он ласкался о моё лицо, осыпал поцелуями волосы, дышал на ушные раковины и шею. Обездвиженная им и деморализованная, я покрывалась мурашками потрясения. А удав нашёптывал знакомым рокочущим баритоном. – Теперь я знаю, каковы на вкус… Твои эмоции. Кровь. Слёзы. И…

Хищник в наваждении потянулся к моему лицу, легко надавил на подбородок, коснулся пальцем приоткрытых губ и вдруг лизнул. Холодный язык на миг скользнул в мой рот, и меня закоротило. Физически, на уровне органов чувств. А хищник взвыл: