Меня повело, но соскользнуть на жнивьё не позволил скрученный рулоном скирд сена. «Бежать!» – потрясённая грузом осознания, я ещё обходила колкое препятствие. Несколько шагов, и снова наткнулась на тирана. Мой бывший пациент был в абсолютном здравии. В роли пострадавшей теперь выступала я. Медленно, словно боясь спугнуть дикого зверька, Гордон смыкал вокруг меня объятия:

– Иди ко мне. Ты не должна была узнать. А я не справился, – успокаивающий голос с характерным ритмическим рисунком запускал принудительное программирование. Я очнулась, а сильные пальцы уже бесцеремонно хозяйничали в волосах и массировали мой затылок. Над ухом продышали. – Смилуйся над моим безумием. Я не пожертвую тобой. Оставь мне эту… тайну.

«Стоп!» – последняя пауза, и все пазлы сложились в комбинацию.

– Тайну? Ещё одну? – Я отстранилась, чтобы оценить реакцию раскрытого резидента, который так правдоподобно умолял о доверии. – Потрясающая актёрская игра. Сбрось образ. Вопрос с подкидным дураком решился.

– Ты час была без сознания. И у тебя… – мой психотерапевт занервничал.

– Шизофрения? – Я оборвала этот фарс и с презрением выплюнула в лицо лицемера. – О, Бога ради! Перестань! Я подозревала, что тебя наняли родители.

Я была уже у соломенного скирда. Но сбежать не удалось. Удав атаковал.

– Стоять! – Гордон схватил меня за локоть в своей силовой манере. И сиамская фурия ощетинилась в глаза, подсвеченные светоотражающими линзами:

– Не смей! – Я выдернула руку. Потеряв опору, пресловутый «акробат» изумлённо распахнул глаза и неспортивно отлетел назад. – Я не подопытная крыса.

Гордон тяжело приземлился в траву, скрестил по-турецки ноги и нащупал сухую крепкую жердину. Его манёвр спровоцировал мою логорею5. Я застрочила:

– Так всё было подстроено? Сначала аллея, цветы, эти дикие ситуации с преследованием. Неподдающееся никакой логике насилие. И рыцарь-тамплиер. Ты так втирался в моё доверие? Друг? Просто так?! – И тут меня накрыло. Я задохнулась и, чтобы не заверещать, закрыла рот ладонями. – Даже инфаркт?! Господи, ты выкрутился. «Сбежал из кардиологии»? Так просто?! И я поверила. Да у меня же все клинические признаки изменения модели мира! Неужели я была так очевидна, что они решились на такой извращённый метод терапии?

Он сжал челюсти и покачал головой. Я осознала себя жалкой дурой с психическим расстройством, схватилась за виски и взвыла в голос:

– Ты поместил меня в те жуткие условия. Воспроизвёл всё, от чего я убегала. Кто рассказал тебе? Кто, кроме них? – События, которые ранее не выдерживали никакой критики, выстраивались в организованной последовательности. Я не успевала за инсайтами. – И ни разу не прокололись. Не спросили…

Перед глазами проносились кадры, когда отец неожиданно менял тему: «И меня это не насторожило?». От остроты эмоций заложило уши.

– Господи, какая я… Нет, не идиотка. Я просто верила тебе. – Я сдержала слёзы, оборвала истерику и в одностороннем порядке расторгла контракт «клиент – терапевт». Взглянула в его глаза, даже в темноте увидела в них подавленность и поинтересовалась менторским тоном супервизора. – Позволь уточнить – ты хоть запатентовал свой инновационный метод психотерапии? Или проводил клинические испытания на мне? Я даже не спрашиваю, каков твой гонорар. Ты заслужил. Можешь рассчитывать на кейс. Я засвидетельствую, что ты поступал этично и не пользовался ситуацией. Никакого контр-переноса с твоей стороны. Ты не нарушил кодекс психотерапевта. А что до твоего шокового метода – назвать дерьмом…

Я сглотнула, но не от оскомины унижения. Всё это время он сидел с закрытыми глазами и расчленял сучковатую дубину. Когда я услышала глухой характерный хруст плоти: