На секунду я ощутил приступ острой паники как в детстве, когда мы забрались в заброшенный бункер секретной военной части Вшова Городища.

– Успокойся, – сказал я себе. – Ты в действующем учреждении. Коридор – прямой. Если ты пройдешь еще пару минут и не найдешь ни одной открытой двери, ты просто развернешься и пойдешь назад. Твой обеденный перерыв станет на 10 минут длиннее. Никто не регламентирует твой обеденный перерыв. За прошедшие дни в Когево никто вообще ни разу не поинтересовался на месте ли ты, и чем ты занят в течение дня.

Двери были наглухо заперты, похоже, что их давно никто не открывал. Паника наползала все сильнее. Я подошел еще к одной двери, серой, освинцованной, как вход в рентгеновский кабинет, и изо всех сил постучал кулаком.

Дверь тут же распахнулась. Кто-то ждал стука в дверь.

На пороге стоял широкоплечий сутуловатый детина с резким нездоровым лицом, в вытертых на коленях джинсах 70-х. У меня когда-то были такие же первые «левайсы», купленные в комиссионном. На детине была клетчатая байковая рубашка из тех же 70-х. Они тут что, по магазинам по полвека не ходят? Волосы были нестриженые, редкие, седого соломенного цвета. Плешь отливала баклажанным оттенком. Лицо – как будто поедено молью – неровное, пурпурно-сероватое.

– Здравствуйте, – начал я. – Я ваш новый…

– Знаю я, – огрызнулся детина с раздражением. – Коды, массивы, переменные, программы, приложения, а толку от всего этого никакого.

– Ну почему же? – я слегка ошалел от такого беспочвенного наезда. – Извините, я вообще столовую ищу. Она где? Дверь какая?

– Любая, – огрызнулся детина агрессивно, и с грохотом захлопнул дверь в свое освинцованное убежище.

Я стоял посреди бесконечно длинного коридора. Любая? Бред какой-то. Отойдя подальше от недружелюбного освинцованного входа, я подошел к двери, обитой коричневым дерматином.

– Столовая, – сказал я вслух и нажал на ручку. Дверь открылась. Мне в нос шибанул ностальгический запах общепита: щи из капусты, пирожки с капустой, сосиски с тушеной капустой, солянка из капусты с намеками на присутствие мяса, салат из мятой капусты с прожилками моркови и намеком на огурец. Как будто на прилегающих к столовой километрах, не растет ничего кроме капусты.

Я взял поднос с отбитым краем и подошел к оцинкованному прилавку, на котором капуста присутствовала во всех видах. За прилавком переминалась необъятная дама в белом переднике.

– Здравствуйте. Я ваш новый…

– Да знаю я, – отмахнулась дама.

– Нет ли у вас чего-нибудь некапустного?

– Это в каком смысле? – изумилась дама.

– Ну чего-нибудь такого, во что капуста не входит. Омлет может? Или макароны? Или мясной суп-солянка? В нем капуста минимальна и безвредна. Или может бифштекс с луком и яйцом?

– Так вы что хотите? – спросила дама. Все это?

– Ну что-нибудь, – с тихой надеждой ответил я и осекся.

Вместо капустных производных на оцинкованной поверхности передо мной стоял солидный омлет с сочными кусочками бекона – такой, каким должен быть идеальный омлет в моем представлении. Тарелка макарон явно твердых сортов и не разваренных по-общепитовски. И даже с двумя соусами, как я люблю – кетчупом и сметанно-сырным. Подрумяненный бифштекс сильно пах луком и был покрыт целым яйцом с ярко-оранжевым желтком. И она была там – густая красная мясная обжигающая солянка с маленьким островком зелени и сметаны. Блюдо для странника. Блюдо, которое совершенно невозможно испортить даже в общепите.

Я расплатился в кассе, отошел в глубину зала, сел за старый расщепленный стол рядом с окном. Проем был занавешен выцветшим ситцем, на котором резвились морские коньки.