– Я ничего не понимаю, – просипела Ника, неверяще всматриваясь в глубоко посаженные желтые глаза напротив. – Так не бывает. Это какой-то розыгрыш?

Ее вдруг охватил страх: некто проник в квартиру, притворился ее вымышленным другом детства и мог запросто напасть на нее в любой момент, ограбить или еще что похуже. Ника опасливо отступила, все еще надеясь добраться до телефона.

– Я не обижу, – Волчок с легкостью считал эмоции, отразившиеся на ее лице. – Разве я когда-нибудь тебя обижал? Я понимаю: мое присутствие кажется тебе странным…

– Это еще мягко сказано, – буркнула Вероника.

– Но я пришел из лучших побуждений. Давай поговорим. Я уйду, как только ты скажешь, и больше никогда не потревожу тебя.

Волчок выжидающе уставился на нее, давая возможность подумать. Или сбежать подальше и побыстрее в поисках помощи, что было бы намного более логично. Но Ника почему-то молча кивнула и, жестом пригласив гостя следовать за ней, пошла на кухню. Этот день и так казался ей слишком долгим, теперь он, похоже, обещал стать просто бесконечным.

Она слышала за своей спиной осторожные шаги, но оборачиваться не стала. В кухне было тесно, и наличие другого человека ощущалось еще более явственно. Вероника уловила едва заметный запах шерсти вперемешку с терпким мужским ароматом. Она вздрогнула, когда ножки стула позади нее царапнули пол, что-то зашуршало – Волчок сел за стол и затих. Включив чайник, она достала из шкафчика над мойкой пару кружек.

– Чай или кофе? – буднично спросила Ника, поворачиваясь к гостю.

– Чай, пожалуйста, – с комичной вежливостью ответил тот.

«Фантасмагория какая-то», – подумала Ника, раскладывая по чашкам пакетики и разливая кипяток.

– Конфеты? – предложила она, взглядом указав на вазочку с шоколадками.

– Кхм, нет, спасибо. Мне такое нельзя, – Волчок придвинул к себе дымящийся напиток и повел носом, принюхиваясь. – М-м-м, ягодный…

Устроившись на свободном стуле у окна, Ника постаралась взять себя в руки. Нужно было о чем-то спросить, что-то сказать, но слова не шли, как это часто бывало с ней в моменты растерянности. Чтобы скрасить неловкость, она отхлебнула из своей чашки, схватила конфету, которую совсем не хотела есть, и принялась увлеченно разворачивать фантик.

– Ника, – ее предплечья аккуратно коснулись теплые пальцы, и она подпрыгнула на стуле, роняя шоколадку в чай, – не бойся меня. В это трудно поверить, но я настоящий.

Она покосилась на его покрытую темными волосками кисть, прикосновение чужой руки было таким же реальным, как если бы на месте вымышленного друга детства был любой другой человек.

– Я расскажу тебе кое-что, – Волчок отодвинулся и снова вцепился в свою кружку. – Там, откуда я родом, все мечтают о том, чтобы помогать детям. Стать их спутниками, поддерживать их, играть с ними. Пока я был маленьким, часто представлял, как и у меня однажды появится свой друг – ребенок, которого я сопровожу во взрослую жизнь. И мы никогда не разлучимся. Только позже я узнал, что вы, люди, с возрастом теряете связь с нами, перестаете видеть нас, а то и вовсе забываете.

Он грустно вздохнул, шевельнув большими ушами, и продолжил.

– Я горько плакал тогда. Это казалось мне таким несправедливым: ведь мы друзья, почему же мы должны разлучиться так быстро? Я даже злился на людей, считая их неблагодарными и черствыми. Но постепенно свыкся, ведь слышал столько счастливых историй от своих более опытных собратьев. Они так весело и вдохновенно рассказывали о своих подопечных, что мои мечты вновь окрепли. Мне не терпелось поскорее закончить обучение и стать заступником.