Спасибо, что я лично смогла ощутить страх не проснуться завтрашним утром, страх не увидеть больше человека, с которым попрощалась сегодня… Наверное, всё это провернули, как обычно, на благо населению… Конечно же! Как же иначе дети в школе будут учить историю войн, если они понятия об этом не имеют… Спасибо… Мы достаточно увидели…

Страх, враньё, предательство, обстрелы, танки, военные, покалеченные дети, плачущие матери, не вернувшиеся домой отцы… Горящие дома, бездомные голодные люди, бомбоубежища, стёкла, перемотанные скотчем… Узнала, как людей могут не считать за людей, как могут расстреливать молодых девушек, маленьких испуганных детишек и беззащитных стариков, переживших прошлую войну… И после всего этого делать из себя жертв, обвиняя защитников во всех расстрелах…

Спасибо за испорченное лето. Спасибо за несбывшиеся мечты. Спасибо, что теперь на все праздники люди желают друг другу мирного неба. Спасибо, что сделали врагами братьев и друзей. Спасибо, что разбили страну. Спасибо, что покалечили детям детство. Спасибо! Довольно!

Бомбить начали по полной, особенно 18 июля… Луганск так крушили, что было слышно в окрестности 40 километров. Взрывы гремели целыми очередями буквально каждую минуту – без преувеличения. Порой и несколько раз подряд… Это первый раз, когда война стала не просто словом, она звучала везде, на каждой улице сотни городов: звучала грохотом обрушивающихся на людей зданий, криками из подвалов, плачем детей из школьных бомбоубежищ… Казалось, от Луганска останутся руины, Бородинское поле… Луганск в огне, в дыму… Город превратили в свалку.

Страх от ужасающей реальности не знал, как уснуть. Постоянный грохот. Спустя пару минут после бомбёжек пролетал самолёт с таким гулом, словно прямо над домом. Жутко даже представить, но ведь в эту же секунду кто-то лишается жизни в своей постели, точно так же лежа и трясясь от страха. Чем я везучее?

Июль на мгновение позабыла своё имя, позабыла все глупые страхи и отговорки. Прижимая голову к коленям, сидя за старым диваном (будто ватные матрацы спасают от пуль), она вспоминала, как несколько последних лет не могла представить себе своё будущее. Лишь пустоту показывал её внутренний маяк. Раньше, представляя своё будущее на полгода, год, два вперёд, она могла увидеть практически чёткую картинку. А последние три года, представляя себя через год-два-три, она не видела ничего. И речь не о чётких картинках из будущего, не о «ясновидении» и предсказаниях или планах. Раньше она могла видеть себя в полуразмытом облике, на цветовых фонах, в каких-то смазанных картинках и событиях. А теперь не видела совсем ничего. Ни свою работу, ни свою семью, ни изменения. Тогда её это очень настораживало и пугало. Никогда в жизни она не могла бы себе представить, что будет война. Никто не может себе представить в реальном мире войну. Что картинки из учебников истории однажды утром превратятся в реальность, все правила мирного существования перестанут работать, и настанет пора беззакония и тех времен, где власть у того, у кого есть оружие. Видимо, её подсознание просто не могло переварить такую «нелепую» информацию и блокировало её.

Происходит жесть. Других слов не подобрать. Пережившие Вторую мировую говорят, что такого ещё не видели. Люди воюют против своих же. Отбирают машины, воруют мужчин… У каждой войны всегда были две стороны противников, была цель, задачи. У этой войны нет ничего подобного… Хотя для кого-то, может, в этом смысл и есть, но не для простых людей. Это бесполезная, глупая, убийственная война. Никакая война не бывает доброй, но эта по-особенному дурацкая. Эта игра не по правилам.