Он рывком поднялся с постели и включил стереосистему. Затем без малейших колебаний выбрал Talking Heads и показал креслу средний палец.

Одеваясь, Доминик во всё горло подпевал Дэвиду Бирну, который будто думал именно о нём, когда писал песню про маньяка-убийцу.

– Не могу уснуть, ведь моя постель в огне! Я оголённый провод, не прикасайся ко мне! Маньяк-убийца, что это вообще?

В приступе бодрости он скакал по комнате, натягивая драные чёрные джинсы и футболку с нечитаемой надписью – её шрифт напоминал переплетённые древесные корни, с которых стекала слизь.

– Беги, беги, беги от меня, о-о-о!

«Ты – инфантильный идиот, – сокрушался Стефан, вновь возникнув возле барной стойки. – Не пора ли повзрослеть?»

– Катись к чёрту, старый зануда!

Доминик хлопнул дверью, надеясь, что Стефан остался за ней.

Он прыгнул за руль, чувствуя, как всё тело вибрирует в предвкушении поездки. Полчаса назад оно было немощным и вялым, а теперь жаждало скорости и драйва, будто помолодело лет на десять.

Мотор взревел, и большой чёрный автомобиль сорвался с места, взметнув за собой столбик бумажного мусора.

Сперва Доминик бесцельно катался по городу, открыв окно и врубив музыку погромче. Как обычно, машины в потоке сторонились его, намеренно отставая или, наоборот, опережая пугающий их внедорожник. Они понятия не имели, кто за рулём, но и так было ясно, что от этого буйного лучше держаться подальше.

Доминик пересёк проспект Уинстона Смита, сделал круг по бульвару Славы, прокатился по проспекту Героев. Город был скучен и не обещал приключений. Разгар субботнего дня, всюду гуляли семьи с детьми, кто-то тащил нагруженные пакеты из универмага, а кто-то праздно прогуливался в парке. Доминик вдруг подумал, что ему не помешает компания, даже если он будет просто колесить по окрестностям. Сегодня ему не хотелось оставаться в одиночестве.

Он резко затормозил, а затем развернулся посреди улицы через двойную сплошную, перепугав водителей по обеим сторонам дороги. Под нервный вой клаксонов Доминик двинулся к дому, где жила Полли.

Она никогда не приглашала к себе, да и ему не взбрело бы в голову напрашиваться в их с Томом гнёздышко, но он много раз подвозил её, а потому прекрасно знал этот район. Небогатый, но далеко не худший в их несчастном городишке, застроенный дореволюционными домами, которые хоть и осыпались потихоньку, всё ещё сохраняли скромное обаяние старины.

Доминик остановился у подъезда и долго жал на клаксон. Он представлял, хотя и не слышал за громкой музыкой, как протяжный звук разносится по двору, заставляя стариков вздрагивать, а младенцев рыдать.

Прошло несколько минут, но Полли не выходила. Обидно, если её нет дома, и ещё хуже, если она откажется с ним ехать, а впрочем, он это как-нибудь переживёт.

Доминик вышел из машины, оставив дверь открытой, и снова нажал на сигнал. Чьё-то лицо промелькнуло в окне и тут же исчезло. Никаких признаков Полли по-прежнему не наблюдалось. Конечно, ей нужно время одеться. Он прислонился к боку внедорожника, вытащил пачку сигарет из кармана и закурил.

Наконец дверь подъезда открылась, но вместо Полли оттуда показался Том. Этого ещё не хватало. Вид у него был хмурый, и Доминик понял, что Полли, судя по всему, гулять сегодня не выйдет. Он бросил окурок на асфальт и затушил ботинком.

Том приблизился и смерил его холодным взглядом. Доминик насмешливо улыбнулся в ответ.

– Прекрати нервировать соседей, а то они вызовут патруль.

– Не вызовут.

– Полли на работе. И у неё уже есть планы на вечер.

Доминик приподнял бровь.

– Неужели?

Его забавляла бессильная злость в обычно добрых глазах Тома. Воспитанный и мирный, он ни за что не полезет в драку, и даже жаль, ведь могло бы получиться весело. Интересно, можно ли его довести настолько, чтобы он всё-таки распустил руки? Доминик верил, что можно. Просто надо знать, куда надавить.