Мать: Вы, конечно, знаете. Было бы лучше, если бы охрана перестреляла их всех в то утро. Исследователь: Но у вас там было три сына. Мать: Если бы они не делали то, что им сказали охранники, их следовало бы прикончить. Профессор психологии (слушает): Длинные волосы – это оправдание для стрельбы в кого-то?

Мать: Да! Мы должны очистить эту нацию. И мы начнем с длинноволосых. Профессор: Вы бы позволили расстрелять одного из ваших сыновей только за то, что он ходил босиком? Мать: Да. Профессор: Откуда у вас такие идеи? Мать: Я преподаю в местной средней школе. Профессор: Вы имеете в виду, что вы учите своих студентов таким вещам? Мать: Да. Я учу их истине. Что ленивых, грязных, тех, кого вы видите разгуливающими по улицам и ничего не делающими, всех следует расстрелять».

– Согласованная атака на образование, отличное от «профессионального» и «жесткого» научного, больше не ограничивается обычными репрессиями через бюджет. Таким образом, ректор колледжей штата Калифорния хочет систематических ограничений в области гуманитарных и социальных наук, где традиционно нашло нишу нонконформистское образование.

Многие студенты приходят в колледж, которые не уверены, зачем они там.

Они почти рефлекторно занялись гуманитарными и социальными науками без конкретных профессиональных целей.

Когда-то провозглашенным принципом великой буржуазной философии было то, что молодежь «должна воспитываться не для настоящего, а для лучшего будущего состояния человечества, то есть для идеи гуманности». Теперь Совет по высшему образованию призван изучить «подробные потребности» существующего общества, чтобы колледжи знали, «какого рода аспирантов выпускать».

Монополистическое капиталистическое управление населением, раздутая экономика, «оборонительная» политика убийств и излишеств, подготовка к геноциду, нормализация военных преступлений, жестокое обращение с огромным количеством заключенных создали пугающий резервуар насилия в повседневной жизни.

Целые районы больших городов были отданы на откуп преступности, а преступность по-прежнему остается любимым развлечением средств массовой информации.

Там, где это насилие все еще скрыто, вербально или выражается лишь в незначительных действиях (таких как избиение демонстрантов), оно в первую очередь направлено против бессильных, но бросающихся в глаза меньшинств, которые кажутся тревожащими чужаками установленной системе, которые выглядят иначе, говорят и ведут себя иначе и которые что-то делают (или не делают, но подозреваются в совершении действий), которые те, кто принимает общественный порядок, не могут себе позволить.

Такими целями являются чернокожие и коричневые люди, хиппи, радикальные интеллектуалы. Весь комплекс агрессии и целей указывает на протофашистский потенциал по преимуществу.

Единственной противодействующей силой является развитие эффективно организованных радикальных левых, берущих на себя огромную задачу политического образования, рассеивания ложного и искаженного сознания людей, чтобы они сами воспринимали свое состояние и его отмену как жизненную необходимость и понимали пути и средства своего освобождения.

Конечно, фашизм не спасет капитализм: он сам по себе является террористической организацией капиталистических противоречий. Но как только фашизм установится, он вполне может уничтожить любой революционный потенциал на неопределенное время.

Марксистский анализ не может искать утешения «в долгосрочной перспективе». В этой «долгосрочной перспективе» система действительно рухнет, но марксистская теория не может предсказать, какая форма общества (если таковая имеется) придет ей на смену.