Это ни в коем случае не фашистский режим. Суды по-прежнему поддерживают свободу прессы; «подпольные» газеты по-прежнему продаются открыто, а средства массовой информации оставляют место для постоянной и резкой критики правительства и его политики. Безусловно, свобода выражения мнений едва ли существует для чернокожих и фактически ограничена даже для белых. Но гражданские права все еще существуют, и их существование не опровергается (правильным) аргументом о том, что система все еще может «позволить себе» такой протест. Решающим скорее является то, не подготовит ли нынешняя фаза (превентивной) контрреволюции (ее демократическо-конституционная фаза) почву для последующей фашистской фазы.

Нет необходимости подчеркивать факты, что в Соединенных Штатах ситуация отличается от Веймарской Германии, что там нет сильной коммунистической партии, что нет военизированных массовых организаций, что нет тотального экономического кризиса, нет нехватки «жизненного пространства», нет харизматичных лидеров, что Конституция и правительство, созданное от его имени, хорошо функционирует, и так далее. История не повторяется в точности, и более высокая стадия капиталистического развития в Соединенных Штатах потребовала бы более высокой стадии фашизма.

Эта страна обладает экономическими и техническими ресурсами для тоталитарной организации, неизмеримо большими, чем когда-либо имела Гитлеровская Германия. Администрация может быть вынуждена под тройным воздействием неудач в ее империалистической экспансии, внутренних экономических трудностей и повсеместного недовольства среди населения привести в действие гораздо более жестокий и всеобъемлющий механизм контроля.

Я подчеркивал неполитический, рассеянный, неорганизованный характер этого недовольства. Потенциальная массовая база для социальных изменений вполне может стать массовой базой для фашизма: «Мы вполне можем быть первыми людьми, которые станут фашистами по результатам голосования демократов». Связь между либеральной демократией и фашизмом нашла свою самую короткую и яркую формулировку во фразе: либеральная демократия – это лицо имущих классов, когда они не боятся, фашизм, когда они боятся». Усиление репрессий и новая экономическая политика государственно-капиталистического контроля, похоже, указывают на то, что, по крайней мере в Соединенных Штатах, правящий класс начинает бояться. А для народа в целом конфигурация политических и психологических условий указывает на существование протофашистского синдрома.

Несколько примеров:

– Так же, как голоса лейбористов составили значительную часть голосов за Джорджа Уоллеса на последних президентских выборах, так и на недавних выборах правого мэра Филадельфии, который охарактеризовал себя как самого жесткого полицейского в стране.

– Распространенность накопленного насилия среди населения ужасающим образом взорвалась почти религиозной идентификацией с осужденным многократным военным преступником, которого приветствовали как еще одного Христа, подлежащего распятию. Протест заключался в том, что военного преступника следует почтить, а не наказать, и с перевесом в сто к одному письма, телеграммы, телефонные звонки оспаривали приговор.

– Я цитирую следующую правдивую историю ужасов о реакции после убийства четырех студентов в государственном колледже Кента в мае 1970 года: «Но ни один случай родительского отказа не сравнится со случаем семьи, живущей в маленьком городке недалеко от границы с Кентукки, с тремя симпатичными, хорошо воспитанными, умеренными сыновьями в университете. Без каких-либо записей об участии в акциях протеста мальчики оказались непреднамеренно вовлечены в водоворот: средний сын оказался рядом с одним из учеников, которого застрелили (на большом расстоянии от места стрельбы); младший был арестован за незаконное проникновение, и его фотография появилась в газете родного города, к смущению его семьи. Когда семья разговаривала с одним из наших исследователей, разговор был настолько ошеломляющим, что было предпринято больше, чем обычно, усилий, чтобы передать его точно так, как он был передан. Мать: Любой, кто появляется на улицах такого города, как Кент, с длинными волосами, в грязной одежде или босиком, заслуживает расстрела. Исследователь: Разрешите мне процитировать это?