- Кто они?

- Не знаю.

- Вчера, может, и не знал, но сегодня по глазам вижу, что знаешь.

- А что еще ты видишь? – прищуриваюсь, подаваясь вперед. - Поделишься?

- С удовольствием, все свои разборки оставь при себе и не впутывай в них Марину.

- Какой ты, Яковлев, грозный, когда мне начинать бояться?

- Еще вчера.

- Слушай, не лезь в это дело.

- Я и не собирался. С тем, куда вляпался, разберешься сам.

- С чего такие перемены? Еще вчера, - усмехаюсь, - ты называл себя моим другом.

- Марину не впутывай в эту грязь.

Яковлев выпрямляется и, выйдя из-за стола, направляется в прихожую.

- Ревнуешь? Мы же друзья, - улыбаюсь шире.

- Слушай, я ее люблю и для ее спокойствия готов на многое. Ты встрял по полной, они уже не оставят тебя в покое, лучше просто уезжай из города.

- Привет ей передавай. И спасибо за оперативность. Быстро она тебе команду фас дала.

- Слышь…

- Тихо, - поднимаю ладони, - спокойно. Я любя. Ты про сестру мою знал? – кидаю вопрос ему в спину.

- Пару раз лично выпускал из обезьянника, по приказу нашего начальника. За нее просил сам Аккорд. Говорят, что он ее очень ценит.

- Значит, и зверей знаешь!?

- Доронин, - резко разворачивается, - мой отец разрабатывает их шесть лет, и это не те люди, кто будет шутить. Если ты решил поиграть в Робин Гуда, одумайся, пока не поздно. А лучше вали из города.

Больше он ничего не говорит, мазнув по мне взглядом, разворачивается к двери и выходит на лестничную клетку. Я слышу эхо его шагов и, похлопав по карманам в поисках сигарет, иду на балкон.

Прикурив, смотрю на наш двор, замечая Баженову, они о чем-то разговаривают с Борькой, целуются, и он нагло трогает ее за жопу. Выпускаю дым, слегка оттопырив нижнюю губу. Они заходят в Маринкин подъезд, а я выбрасываю тлеющую сигарету вниз, возвращаясь в квартиру.

Через полчаса мы встречаемся с Лукьяном, он приезжает к кафешке за пару сотен метров до Герцена, на углу которого располагается ресторан «Сапфир», на старом ржавом запорожце.

Я уже внутри, вижу его в окно, Марат глушит мотор и долю секунд смотрит в лобовое стекло не моргая. Спустя пару минут вылезает на улицу и спешным шагом проходит в помещение. Вытягиваю руку, обозначая свое присутствие.

- Здорово, - садится напротив.

- И тебе того же.

- Что за дело?

- Поможешь?

- В чем?

- Людка двое суток якобы у подруги. Я хочу с ней встретиться, поговорить. Она должна с этим завязать.

- Она не станет слушать…

- Поэтому я хочу ее оттуда забрать.

- Ты понимаешь, куда хочешь влезть? Ее не отпустят так просто, а тебя пристрелят за скудные попытки ее спасения.

- Маратик, ты чего такой дерганый? - замечаю, как бегает его взгляд, как он стискивает кулаки, трет костяшками пальцев о стол.

Он на взводе, шугается каждого звука.

- Слушай, - сжимает переносицу, - я должен тебе сказать.

- Чего?

- «Сапфир» принадлежит Аккорду, как и Людка, он с ней спит.

- Я в курсе.

- Саня, погоди, - подносит кулак к губам, - я тоже на него работаю.

Марат достает сигареты, а я уже не удивляюсь. Возможно, чего-то подобного я и ждал. Эти два года выпотрошили все, что у нас всех было. Ничего не осталось прежним, ложь, кровь и больше ничего. Пустота.

Моя сестра обслуживает вора в законе, и ее устраивает такая жизнь. Но меня нет, она же мясо, он выкинет ее в любой момент, когда этого захочет. Ее нужно вытаскивать, нужно, чтобы она уехала далеко, надолго. Она моя сестра, и я не могу смотреть на то, как она рушит свою жизнь.

- Я дальше сам, - поднимаюсь и иду на выход.

- Саня…

- Маратик, вали домой.

- Ты ее все равно не вытащишь, как ты этого не поймешь?

- Свали отсюда!

Лукьянов вылетает следом, и на доли секунды мы сталкиваемся с ним взглядами. Он не готов смириться и уйти, я же не готов спасовать.