– А ты мне кто, брат, сват, отец или дядя, чтобы волноваться за меня, а? Нечего за меня волноваться, не маленькая, выдюжу, не переживай, – ответила Даша, собираясь вернуться в дом.

 Но Павел схватил её за руку.

– Ведь люблю я тебя, Дашка! Выходи за меня замуж! – неожиданно и для себя, воскликнул Павел.

 Даша застыла на месте, потом повернулась к парню, сначала улыбнулась, а потом и рассмеялась, вырывая руку и глядя на него.

– Ты сам-то хоть слышишь себя? Мы только школу закончили. У меня совсем другие планы на жизнь, Пашенька и тебя в них нет. Я не люблю тебя и не собираюсь тут прозябать всю жизнь, да и замуж не собираюсь, тем более здесь. Чего я в деревне не видела? – взявшись красивыми ручками за бока, ответила Даша.

 Пашка помрачнел, тут же развернулся и ушел. Пожав плечиками, Даша вернулась в комнату. Она взяла из-под кровати чемодан и положила на кровать. Вновь перебирая вещи, она, задумавшись, села прямо на пол, на ковровую дорожку.

– Доча? Ты дома? Собери мне поесть, тороплюсь я. Похороны Кузьмича… эх, жалко мужика, такого человека сгубили! Нелюди, – услышала Даша голос отца.

Поднявшись, она вышла к нему.

– На плите щи, ещё горячие, только в поле до тебя идти хотела. Садись, я налью, – сказала Даша, открыв салфетку на столе, под которой лежал хлеб, завёрнутый в рушник.

 Михаил сел за стол и развернув хлеб, порезал его. Даша поставила на стол сметану, налила щи и поставила перед отцом тарелку.

– Пап? Ты ведь не согласишься работать егерем, правда? – налив и себе суп, спросила Даша, сев напротив отца.

 Михаил, который с аппетитом принялся есть, поднял голову и внимательно посмотрел на дочь. Он очень её любил и с нежностью погладил ей руку.

– Я же в поле работаю, дочка, ты ведь знаешь, что меня ценят, как работника. Нет, вопрос об этом не стоял ещё… да и рано… не стоит сейчас об этом говорить, – ответил Михаил, продолжив есть.

– Кузьмич другом тебе был. Жаль его и правда хороший был человек. Молчаливый только… – задумавшись, произнесла Даша.

– Ну всё, пошёл я. Ты пойдёшь на похороны, или как? – поднявшись из-за стола и вытирая рот и руки салфеткой, спросил Михаил.

 Даша тяжело вздохнула. Такие печальные торжества она не любила, впрочем и на свадьбы она редко ходила. Так, только разве на танцы  могла сходить, в клуб. А вот в кино она ходила часто, с замиранием смотрела на игру актёров, непременно, что-то черпая и для себя, мысленно видя себя на месте героини.

– Можно, я не пойду? Я мёртвых страсть, как боюсь, – с мольбой посмотрев на отца, сказала Даша.

 Михаил, пожав плечами, молча вышел, лишь кивнув головой. Он ни в чём не отказывал дочери, хотя в детстве, капризничая, она могла просить невозможного. Хотела, например, в зоопарк пойти и что же… Михаил возил её в город, в зоопарк. С годами, он стал объяснять ей, что и почему, когда прихоти дочери исполнить было невозможно. Даша росла и многое осознавала, хотя нет-нет, но бывало и капризничала.

 Со дня отъезда матери прошло девять дней, Даша с нетерпением ждала её, ей хотелось скорее уехать. Но время до начала экзаменов ещё было, Даше только исполнилось семнадцать лет, у неё было столько мечтаний, столько планов на будущее.

 Кузьмича хоронили всей деревней, правда, не плакали, как это обычно бывает на похоронах. Вечером опять пришёл Пашка, он всё надеялся отговорить Дашу от поездки в Москву. Михаил с похорон ушёл на поле, да и поминок не было, просто некому было их делать. Люди просто разошлись по своим домам.

– Как-то, не по-людски это… надо бы поминки человеку справить, что ли… ну, чтобы душа его упокоилась, – сказал дед Митяй, с надеждой посмотрев на мужиков.