– Не твоё дело.

С этой минуты между подругами пробежала не то что чёрная кошка – целая пантера!

Катя стала замечать за собой странные вещи.

Например, после школы она возвращалась домой не привычной дорогой, а той, что возвращается Андрей.

Катя стала сутулиться, потому что Андрей был немного ниже ростом.

– Выпрями спину, Михайлова! – гундосил физрук.

– Ну что же ты, Михайлова, молчишь? – допытывалась математичка. – Кажется, ты сегодня не готова к уроку?

– Ну-с, расскажите нам, голубушка Екатерина Михайлова, о творчестве Салтыкова-Щедрина! – упрашивал учитель по литературе.

– Отстаньте вы все! – хотелось закричать Кате, но она терпела.

Как догадалась мама, что Катя влюбилась? Как?

У Кати что – на лбу написано?!

Или, быть может, она развесила по всей улице баннеры с надписью «Катя плюс Андрей равняется ай лав ю»?

Или про Катю написали в светской хронике журнала «Звёзды Голливуда»?..

Катя, никогда прежде не любившая стихи, теперь не только запоем их читала, но и сама стала сочинять:

«А ты меня не замечаешь,

А ты не смотришь на меня,

Ведь ты совсем-совсем не знаешь,

Как я, Андрей, люблю тебя…»

Мама, в отсутствие Кати, клала на её письменный стол книги про любовь: Ивана Тургенева «Ася», Антона Чехова «Чайка»… Наивная!

Она думает, что у Кати – обычная, как у всех, симпатия, не более того.

Нет, у Кати – чувство особое, не отображённое ни в одной из книг, не изложенное ни в одном учебнике по литературе.

– Как такое может быть? – думает Катя.– Жил человек, жил, и вдруг – раз! – и влюбился.

И весь Земной шар начинает вращаться вокруг одного-единственного человека, и все поступки, мысли, и всё, что происходит – всё для него, всё – о нем!

Катя за неделю перекрасила волосы, поменяла причёску и тонкой стрелкой начала подводить глаза.

Катя сильно изменилась…

– Катюша, деточка, – бабушка начинала телефонный разговор так, будто Катя недавно сбежала из психиатрической лечебницы.

– Ба, как у тебя дела? Здоровье и всё такое?

– Нормально здоровье… А у тебя всё ли хорошо? Мама говорит, что ты… как бы это выразиться… в последнее время совершаешь странные поступки?

– Какие, например?

– Ну-уу, не зна-ааю, – тянет бабушка «кота за хвост». – Мама говорит, ты стала очень рассеянной, постоянно сидишь одна, взаперти, и вообще – мама переживает.

– Это всё?

– Нет, не всё – ты постоянно грубишь матери.

– Ба-аа, что ты хочешь от меня услышать? Чтобы я и тебе нагрубила?

Катя в сердцах бросает трубку.

– Ёжик ты мой колючий, – повторяет мама, пытаясь приласкать дочь, но Катя тут же отстраняется и надолго уходит к себе в комнату.

И вот Катя стоит, прижавшись горячей щекой к стволу тополя, и никак не может решиться сделать первый, самый трудный шаг.

Паника, волной поднявшаяся в душе, прямо пропорциональна приближающемуся к ней Андрею.

– Подожди, остановись! – Хочет крикнуть Катя, но голос ей не подчиняется, будто терпкий древесный запах заполонил всё горло.

Андрей медленно уходит прочь.

Катя так и не решилась сказать главные слова…

– Котёнок, а я суп уже разогрела!.. А где хлеб? – мама недоумённо смотрит на Катю.

– Не называй меня «котёнком», слышишь!? Я тебя сто раз об этом просила!

– Хорошо, больше не буду…

Катя не раздеваясь, навзничь, падает в кровать.

Мама опускается подле, не зная, что предпринять, о чём и как спросить.

Мама привыкла говорить с дочкой на другие, отвлечённые темы: про вирусы и микробов, про ангину и стрептококки… На тему влюблённости мама говорить не умеет.

– Дзынь-бульк! Дзынь-бульк!

Сквозь рыдания Катя слышит, как звенит капель, как перекликаются за окном синички, галдят воробьи, как беспокойно стучит собственное Катино сердце.