Лена стояла у окна в три четверти и смотрела куда-то вдаль. Руки сложены на немаленьком животике. Я дошла до учительского стола и села. Ленка высокомерно повернула ко мне голову и промолчала. Потом снова впялилась в окно. Это ни о чем не говорит. А другие?

Очкарик Антон заелозил под столом ногами. Этот в порядке: я не раз видела, как он так же елозит ногами под лавкой во дворе, когда стесняется. Так, все правильно – он сейчас стесняется меня и сучит лапкам. Можно принять как доказанное, что с ним все в порядке. Ага, точно, вон еще и голову ниже опустил и шепчет чего-то. Повторяет, ботан. Молодец.

Ленка оторвалась от созерцания невиданных красот за окном и теперь в упор меня рассматривала. Так, и что это нам дает?

– Тебе чего надо? – почти угрожающе спросила Ленка.

Девчонка с длинными волосами продолжала сидеть молча и не двигаясь. Кто это такая? Я ее не знаю что-то. Или недавно к нам в школу перевелась, или по жизни мышь серая и незаметная. Таких и не запоминаешь сразу.

– Ничего. – Я покосилась на Ленку. То, что она так возмущена моим присутствием – это же хорошо? Значит, эмоции у нее еще сохранились. Помнится, Полинка вообще ни на что не реагировала, выглядела как чокнутая. Так, эта Ленка здорова, как конь. Вон как злобно глядит на меня. Так, решено – Ленка не заражена.

Осталась та девчонка с белыми волосами. Что с ней-то делать?

– Эй, – позвала я ее. Девчонка не реагировала. Это ничего не значит, может, она не поняла, что я к ней обращаюсь. Попробую иначе: – Лен, как ее зовут?

Ленка повернула царственную голову в сторону девчонки. Подозрительно покосилась на меня и ответила:

– Ее? Оля.

Оля, да?

– Эй, Оля…

Девочка медленно подняла голову и уставилась в мою сторону. Не на меня, а именно в мою сторону. Нехороший знак: и Полинка не фокусировала взгляд.

– Я это… – Я лихорадочно думала, что бы такое сказать. – Мне сказали, у тебя ручка запасная есть? – ляпнула я наугад.

Оля продолжала смотреть мимо моего плеча. И ничего. Ни звука, ни движения.

– Эй, ты спишь? – Я решила хамить, чтоб нарваться на эмоции. Но не тут-то было.

– Нет, – открыла рот девчонка. И все. И ни звука.

– А ручку-то дашь?

Девчонка глядела в никуда и молчала минуту. Я уж начала думать, что бы еще спросить, когда девчонка очнулась:

– Что?

– Ты глухая?

Девчонка продолжала смотреть мимо меня и молчать. Прошла вечность, и я услышала:

– Нет.

– Вот дура, – раздалось от окна, а Антон снова зашуршал тапками по полу.

Я вопросительно глянула на Ленку. Она теперь с острой неприязнью смотрела на Олю и морщилась даже от отвращения. Высокомерного отвращения.

– Чего это она? – обратилась я к Ленке. Теперь мы вроде в одном лагере.

– Дура она. Как по башке долбанутая.

Я молчу, что от высокохудожественной нимфы слышать это было удивительно. Но само высказывание заслуживает внимания.

– Долбанутая?

– Ага, об косяк что ли ударилась?

– И давно?

– Чего давно?

– Долбанутая давно? Или всегда такая была?

Ленка злобно посмотрела на меня, но насмешки не заметила. Еще бы ей заметить: я старательно выпучивала глаза и косилась в сторону ударившейся об угол Оли.

– Да нормальная была. А после дня рождения зазналась: подумаешь, планшет подарили!

– А-а-а… – протянула я.

Замечательно. И подозрительно. Взять ее на заметку и узнать: не ходила ли куда за пределы квартиры до или в день рождения. У кого узнать? У Лены?

– А кого она приглашала? Я что-то не слышала про день рождения, – обратилась я к Лене. А и на фиг бы мне слышать? Что я ей – сестра или одноклассница?

Но Ленка на такую мелочь внимания не обратила.

– Да полкласса!

– А тебя? – робко поинтересовалась я: вдруг повезет, и Ленка тоже там была.