Тем временем купчиха Куприянова принимала самое горячее участие в устроении свадьбы, невольно добавляя только лишних хлопот и неразберихи. То ей казалось, что экипаж молодых нужно непременно украсить белыми розами, то, что свадебный стол нужно непременно накрыть скатертью с золотым узором.

– Да откуда я белых роз столько возьму? Ведь не сезон! – отбивался от очередного предложения купчихи Пал Петрович.

– Да из ткани! Из ткани сейчас такие делают цветы, ничуть от живых не отличишь!

– Помилуйте, Катерина Петровна, чтобы я украшал искусственными цветами свадьбу родной дочери? Где Ваш вкус, скажите мне?!

– Не горячись, голубчик, не горячись! Никакого в том позора нет. И потом можно их куда-нибудь использовать. Ведь экономия.

– Экономия?! Да мы сейчас рассоримся, ей-богу рассоримся, – горячился Пал Петрович.

Но тут в комнату вошла его супруга, собственноручно неся на жостовском подносе чай с липовым мёдом, и, подавая его, неслышно, с мягкой улыбкой проворковала:

– Да, полно вам, голубчики мои. Оно не стоит ссоры, не стоит никак.

– О, привидение моё любимое! – расплылся в ответной улыбке Пал Петрович, осторожно принимая из рук жены горячую чашку на блюдце.

– Ангел она у тебя, а не привидение, – умилившись, заметила Катерина Петровна, косясь на липовый мёд в хрустальном сосуде, по краям отделанном серебром тонкого узора.

– И какая у тебя посуда. Всегда загляденье! – снова сказала Куприянова, зачерпывая серебряной ложечкой из хрусталя.

Настасья Николаевна приятно зарумянилась и неслышно исчезла из комнаты, будто и не было здесь её вовсе.

– А по краям у экипажа пустить белые шелковые ленты, – купчиха запила своё очередное предложение громким звуков втянутого с блюдца горячего чая и снова, как ни в чём не бывало, потянулась ложкой к янтарному липовому мёду.

– Ну, не начинайте, Катерина Петровна, а то снова рассоримся!

– Да, ладно уж, не буду более. Ради твоего мёда не буду…

6.

Свадьба началась обыкновенно, как проходят свадьбы в маленьких городках отдалённых губерний. У церкви собралась толпа любопытных, нищие толкались на паперти, стараясь вперёд вытянуть свои шапки и жестяные банки, дабы уловить щедрое подаяние. Экипажи теснились настолько, что возницы едва сдерживали лошадей. Экипаж молодых всё-таки был украшен белыми атласными лентами. Видно, Пал Петрович так и не сумел совсем отбиться от напора свадебных прожектов Катерины Петровны.

Свадебный стол накрыли в просторной гостиной особняка купца Молотилова по всем правилам. Тут была и копчёная осетрина, и малосольная форель, и филе сёмги, и жареные поросята, и холодцы трёх видов и огромные отбивные из телятины и свинины, соленья всех видов, да всего не перечесть. Мёдовуха, домашнее пиво, вина, водка были представлены наилучшего качества и в большом обилии. О столовых приборах и говорить нечего. Красивая посуда была одной из малочисленных слабостей купца Молотилова. Хрусталь, серебро, тончайший фарфор – всё это вмещало в себя ароматы и вкус – потрясающий вкус от Фёдора.

Фёдор был знаменит на весь городок. Этого худосочного долговязого молодого человека брали в аренду у владельца того самого кабака, где случилась драка между купцом Обрядновым и его товарищем.

С Фёдором вышла такая история. Его матушка, вдова, пять лет назад подрядилась в этот кабак убирать со столов и мыть посуду, а своего сына, подростка Фёдора, брала с собой пособить. Приборы убирать и мыть было утомительно, но ещё полдела, а вот тяжёлые котлы, чугунные сковороды и противни – тяжеловатенько. Тут и пригождалась мальчишеская сила и сноровка.

Владелец кабака позволял вдове один раз в день обедать за счёт заведения, а также покупать на кухне продукты по более дешевым ценам, чем в продуктовых лавках. Поставлялись продукты в кабак от купца Молотилова, поэтому ни в ценах, ни в качестве не имелось никаких сомнений. И пристроился Фёдор понемножку готовить из них ужин, пока матушка была занята, перемывала посуду на завтрашний день. Да так вкусно у него выходило, что половые, которым случалось иной раз задержаться, скоро стали скидываться и своими продуктами, чтобы ужинать тут же в кабаке.