Сложив библиотечные книги в сумку, Люська отправилась во «взрослую» библиотеку, как называли в Городище новую сельскую библиотеку, совсем недавно переехавшую в новое кирпичное здание. Но по пути она свернула на улицу Досовскую, где жила семья Бурковых. Улица была расчищена от снега недавно прошедшим трактором, и домики светились окнами в зимних сумерках. Здесь давали жильё тем, кто приезжал в Городище по распределению, или по другой причине – на работу. Дома были «на две семьи», как говорили в селе, из крыш поднималось по две печные трубы и крылечка тоже было два.

Люся поднялась на крылечко, обмела веником свои валенки и несмело постучала в дверь. Открыла ей Елена Фёдоровна, мать Макара, закутанная в тёплую шаль:

– Люся? Здравствуй! Как хорошо, что ты зашла, проходи скорее в дом, к вечеру подмораживает.

– Здравствуйте, Елена Фёдоровна, – робко поздоровалась девочка, – Я ненадолго… шла в библиотеку, и заглянула по пути…

– И хорошо, что заглянула, – кивнула хозяйка, и Люся заметила, что Елена Фёдоровна бледна, под глазами пролегли нездоровые синие тени, а еще женщина постоянно натужно откашливалась…

– Я недавно ездила к Макару, – усадив гостью у стола, рассказывала Елена Фёдоровна, – У него всё хорошо, он восстанавливается после лечения. Уже начал в школу там ходить. Просил тебе передать большой привет, но я вот приболела, не смогла до вас дойти. Хорошо, что ты сама заглянула. А мы вот, как видишь, переезд задумали.

В доме там и тут стояли упакованные вещи, потёртый старый чемодан стоял у стены и был весь перевязан верёвками. Стопки книг тоже были аккуратно обёрнуты газетами и перевязаны бечёвками. Совсем скоро опустеет дом, подумала Люська…

– А девочки уже уехали, – рассказывала Елена Фёдоровна, – Уже обустраивают новый дом, решили поклеить новые обои, меня вот оставили лечиться… Так некстати приболела! Председатель завтра машину обещал дать, и помощников, чтобы вещи погрузить! Так что, Люся, скоро буду я снова заниматься своим любимым делом – буду учить ребят! А ты не грусти, вот как поедешь с мамой или бабушкой в райцентр, то непременно заходите к нам в гости! Я тебе сейчас адрес напишу.

Поговорив еще с Еленой Фёдоровной, Люська бережно сложила листок с записанным адресом в карман, пожелала хозяйке поскорее выздоравливать и обустроиться на новом месте, она зашагала к библиотеке. Как-то вроде бы и легче стало на душе, потому что увидела Люська в глазах Елены Фёдоровны радостный блеск, когда та говорила о работе в школе, о ребятах, которых она скоро снова будет учить.

Обсуждали кумушки, слышала Клавдия Захаровна у магазина, что Елена Буркова не просто так в райцентр переезжает, а якобы мужчина у неё появился, представительный и серьёзный, вот он и устроил переезд и самой Елены, и её семьи. Когда она рассказывала услышанное дома Таисии, та одобрительно качала головой:

– Вот и правильно, Лена – женщина образованная, и ей самое место в школе, ребятишек учить! Я рада за неё, если и личную жизнь свою она устроит, несладко одной-то куковать, да еще и после такого страшного предательства мужа. И девочкам её в райцентре лучше будет – там и училище, и техникум есть.

– И я рада за Лену, – вторила ей Клавдия Захаровна, – Вот и тебе бы, Тасенька, на свою личную жизнь внимание обратить. Идут годки-то, что сладкого одной…

– Мама, ну хватит, снова-здорова, – рассмеялась Тася, – Вы да Люська, вот моя жизнь, и другой я не желаю.

Не любила Тася это обсуждать, ничего не желала менять в своей жизни, хоть и ловила на себе взгляды механизаторов, заинтересованные, а порой и откровенно-жадные. Иногда – и недобрые женские, когда перешёптывались кумушки за её спиной, которые заподозрили и своего мужика за разглядыванием чужих прелестей.