АРЕНА.

"Молодость рвётся к победе. Старость помнит: главное – не выиграть, а не потерять себя после боя."

– неизвестный, с верхнего яруса.

Мост, что тянулся через реку, был стар, изношен временем, но все еще величественен. Арена напоминала древний храм, скрывавший за своими каменными стенами эхо бессмертных битв. Каждое место здесь было наполнено тайнами, древними, как сама земля. Каждый шаг отдавался в этом пространстве едва уловимым скрипом, будто сама архитектура следила за каждым движением. Камни, из которых был возведён этот гигантский амфитеатр, давно забыли рев зрителей, но, казалось, продолжали хранить в себе воспоминания о тех славных днях. Даже сейчас, когда люди сюда почти не приходили, старые стены всё ещё звучали приглушённым эхом.

Вроде бы сама атмосфера затаила дыхание, как если бы место ждало того, что должно было произойти вновь. Колонны, чьи головы давно обрушились, всё равно тянулись ввысь, как уставшие старики, пытающиеся отыскать ответы в небе. В пустоте, оставшейся после давно ушедших зрителей, казалось, было не просто пространство. Оно будто не покидало место, как невидимый наблюдатель, сдерживая тот момент, когда всё, что было забыто, снова оживёт.

На трибунах, где когда-то сидели толпы зрителей, теперь мелькали лишь смутные тени. Эти силуэты, как привидения, казались теми самыми стражами, чье присутствие заполняло пространство. Здесь, между камнями и тенями, звучал шёпот, и каждый шаг в этом месте давал ощущение того, что время никогда не уходит, а продолжает тянуться, как длинная тень, меняющая форму.

В самом центре арены, где ожидалась бы пустота, магия сотворила иллюзию. Мост, невесомый и эфемерный, не поддавался законам времени. Он был не более чем проекцией чьей-то воли, но как-то странно, он становился частью арены, неотделимой, как дыхание. Сверху на него капал дождь – тихий и монотонный, как аккорд, который звучал сам по себе, но был полон смысла. В каждом его звуке слышался цикл жизни и смерти, что вечность проходит неуклонно, а ты лишь участник.

И в этот момент на этом зыбком мосту мелькали фигуры. Не столько бойцы, сколько тени, что отражали движущиеся картины сражений. Их движения – не торжество силы, а скорее танец с вечностью. В их бою не было победителей, и сам бой казался чем-то большим. Здесь каждый шаг и каждое движение вели не к победе или поражению, а к состоянию – состоянию осознания, что всё происходящее связано с этим древним, молчаливым местом, где время становится неистребимым.

На верхнем ярусе трибун, почти в тени разрушенной арки, Мастер Верран стоял, опираясь на посох. Рядом, будто из самой стены вынырнув, присел старик – седой, с лицом, испещрённым временем, как и сама арена.

Старик чуть подался вперёд, вытянул ноги – костлявые, в потертых сапогах – и выдохнул, будто арена сама выдавила из него этот вздох.

– Гляди, как рвутся, – хрипло произнёс он. – Каждый будто думает, что это – его первая и последняя битва. Будто смерть за поворотом, а не под учебным щитом.

Он усмехнулся, не злобно – с уважением, с усталостью.

– А может, и правда. Кто я, чтоб спорить с молодостью.

Верран молчал, наблюдая, как дождь танцует по камням. Его взгляд скользил – от гладкой плитки к зыбкому мосту, от капель к тем, кто стоял на нём.

– Для них – не игра. И не учеба. У некоторых это единственное место, где они что-то значат.

– Да, – кивнул старик. – И всё же… иногда мне кажется, что не мы глядим на бой. Это бой глядит на нас. Он запоминает, кто пришёл с пустыми глазами. А кто – с огнём. И уж кого помнить – он сам решит.

Верран обернулся на мгновение.