К сожалению, материнский шовинизм коверкает воспитательную культуру не только у нас, но и во всем мире. К недоумению нормальных людей вместо того, чтобы радоваться нахлынувшим отцовским чувствам, на мужчин обрушилась гендерная дискриминация. Ф.Фукуяма откликнулся на такие перемены известнейшими социологическими работами, само название которых говорит за себя – «Конец истории» и «Великий разрыв». “В США отношение числа детей, рожденных незамужними женщинами, к числу новорожденных в полноценных семьях подскочило с менее чем 5% в 1943 г. до 31% в 1993 г. В наиболее бедных районах очень редко можно встретить ребенка, отец которого был бы мужем матери. В Швеции количество заключенных браков так низко (3,6 на 1000 населения), а количество сожителей так велико (30% всех пар), чтоможно утверждать: институт брака переживает долговременный упадок”. Безбрачные мужчины – серьезное испытание, принесенное материальным благополучием общества. И если раньше считалось, что муж должен быть прежде всего хорош, как отец, то нынче ему нужно быть сначала хорошим для жены, а уже потом – для ребенка. Таковы факты. Отнять отца стало просто. Обойтись без него можно, но труднее. Умные женщины это понимают, но гораздо больше тех, кто, поддавшись соблазнам эмансипации, вымещают на детях свою досаду на нервные перегрузки от легкомысленно взятой на себя излишней независимости. Психическое напряжение трансформируется в недомогание.

Осторожнее с экспериментами

Кроме того, нынешним семейным традициям явно недостает здравого смысла, которым отличались предки. Скорее всего, как нынче модно говорить, дело в изменении парадигмы воспитания. Женщины взяли воспитание (как, впрочем, и многое другое) в свои руки, что изменило сам образ жизни. Дело в том, что «феминизация» нравов разбудила извеч ную тягу женщин к самоуправству, с которой он и носятся, как с писаной торбой. Детям безапелляционно навязывают то, что приходит в материнскую голову. И подаренная цивилизацией свода воли обрастает предрассудками, к которым склонна женская манера мыслить, сильно зависящая от эмоций. Впечатление, захватившее чувство, обладает большой внушающей силой. “Идея не становится продуктом интеллектуальной обработки в собственном значении этого слова. Самая впечатляющая очевидность бывает бессильна против слепой веры, продиктованной эмоциональным выбором”. Для детей это оборачивается нелепыми, а то и небезопасными экспериментами с закаливанием, диетой, режимом для и т.п., суть которых черпают из весьма сомнительных источников. Дети терпят от материнской глупости и внушаемости, но, как правило, дальше банального недомогания дело не заходит. Значительно хуже, когда предрассудки углубляются в медицину. Речь идет о прививках от детских инфекций. Раньше их нужно было делать обязательно, теперь родителям позволено отказываться от них. И чаще всего уклоняются как раз те, кто плохо разбирается в сути дела. Но это уже сугубо врачебная проблема. Во всяком случае не следует упускать из вида, что корь, коклюш и скарлатина возвращаются в детские учреждения.

Тревоги исчезают в общении

С трехлетнего возраста в жизни ребенка к младенческим страхам присоединяются тревога, навеваемая проснувшимся воображением, в котором, как известно, «черти водятся». Каждый знает – стоит дать волю фантазии, она нагородит нам столько мистических страхов, что будем «куста бояться». Как заметил Робинзон Крузо, когда след босой ноги дикаря на песке выбил его из колеи: “В полном смятении, не слыша, как говорится, земли под собой, я пошел в свою крепость. Через каждые два-три шага я оглядывался назад, пугался каждого куста и каждый показавшийся вдали пень принимал за человека. Вы не можете себе представить, в какие страшные и неожиданные формы облекались все предметы в моем воображении, какие дикие мысли проносились в голове и какие нелепые решения я принимал на дороге”.