Пришлось на морозе пробивать для них пролубки.
Сено-то где взять?
Жуткие фотографии прислала мне Галина Николаевна.
Как такое возможно?
Кто верховодит Россией?
Родные места поэтессы славятся жизнерадостной борецкой росписью.
Из Борка да в Кургомень – на чужу сторонку…
Ах, закружит кругомень молодую жёнку!
Как на прялке веточки ягодами рдеют,
Пусть родятся деточки, чувства не скудеют!
Семеро по лавицам – пестовать да ростить.
На дарёной прялице – бóрецкая роспись!
Бьюсь об заклад: самое яркое и бодрое в России – это палитра Борка. Взять бы оттуда побольше красок!
И записать ими всё серое, тусклое – переновить усталое Отечество.
Галина Рудакова уже начала делать это.
Свой отзыв мне хочется закончить на мажорной ноте.
Юрий ЛИННИК, поэт, учёный, филолог, философ
Север
Север. Русло холодной реки.
Здесь неволи душа не приемлет.
Здесь и чудь уходила под землю,
Оставляя свои городки
Там, где ты принимал в свой чертог
Новгородцев – ушкуйников ушлых.
Если кто и хранил твою душу,
То какой-то языческий бог.
Север. Глушь староверских скитов:
Не свобода – так самосожженье.
Здесь и речки уходят под землю,
Чтоб укрыться от зимних оков.
Здесь свобода от царских вериг,
Здесь и пристань отступникам Божьим —
Средь лесов, средь холмов бездорожных,
Что когда-то оставил ледник.
Ты куда нас, судьба, завела?
Кто владеет сегодняшним миром?
Не остаться б на карте пунктиром…
Здесь вот речка… когда-то была…
Север, звучен ветров твоих зык!
Ни к чему тебе самосожженье, —
Начинай же своё возрожденье
Да храни самобытный язык!
Берёза
Её вершина тонет в синеве,
Овеяна дыханием столетий,
И нити ниспадающих ветвей,
Как в звоннице, перебирает ветер.
И чудится: звонят колокола
Стоявшей здесь
в далёком прошлом церкви,
И видится: проходят, с верой в сердце,
Здесь жители огромного села…
И церковь, что погибла от огня,
И дерево с судьбою одинокой,
И озеро в печали синеокой
Сквозь дым столетий
смотрят на меня.
А где-то птицы первые летят,
Чтобы наполнить песнями гнездовья
И вывести птенцов в её ветвях.
И встретит,
и проводит их с любовью.
С её ветвей нисходит тишина.
Хранит берёза дней далёких память.
За нею школа старая видна,
И наше детство
видится сквозь паветвь.
И звёзды осыпаются над ней
И тянут вниз мерцающие нити.
Стоит берёза, прошлого хранитель,
Как символ малой родины моей.
Мы жили в деревне
Мы жили в деревне, у речки и озера.
Лета были жаркие, с частыми грозами,
С порой белоночья, с купаньями долгими…
Полями, лугами, по осени колкими,
Мы в школу ходили, а тёмными зимами
Читали под лампой простой, керосиновой.
И матери наши в совхозе трудились,
И платьица нам покупали на вырост…
Там были коровами травы истоптаны
В лугах, что горбатились свежими копнами —
Мы там сенокосили вместе со взрослыми;
И в школу ходили тропинками росными
Вдоль озера синего, озера длинного,
Дарившего нас золотыми кувшинками…
Мы жили в деревне, счастливые дети,
Ведь нас не коснулось рукой лихолетье.
Мы жили в деревне и грустно, и радостно,
Ходили на танцы сосновою радою,
Смешные девчонки, в платочках и с косами, —
До осени, нас разлучившей, до осени;
Мы строили планы, уверенны в будущем,
А после писали родителям любящим…
Домой возвращались пролётные гуси…
И письма летели, исполнены грусти…
Крепки нашей памяти тайные узы…
Мы жили когда-то в Советском Союзе.
Стихи о заречной деревне
Это не сон, это всё – наяву.
Время застыло в деревне заречной.
Лошадь у дома не звякнет уздечкой,
Стадо коров не истопчет траву.
И под молочной прохладой лугов
Больше костёр не зажжётся пастуший.
Только всё громче: послушай, послушай —
Бьётся река у крутых берегов;
Катер качает, грозясь потопить,
Бьётся в протёртое днище парома…