– Причёска другая, – наконец отметил я, немного отстранившись и осмотрев Алину (себя) со стороны. – Стильная какая-то.

– А по-моему, тебе очень идёт! Не только же тебе с волосами экспериментировать!

Мы снова замолчали, пристально вглядываясь друг в друга. Что мы пытались разглядеть? Что понять? Но, признаюсь, я вдруг ощутил трепет от близости этого человека, этого тела противоположного пола, этого коктейля из физиологии и души. Глупо прозвучит, если скажу, что я хотел сам себя, но могу сказать наверняка, что Алинкино тело, в котором в тот момент пребывал я, откликнулось на близость моего (мужского) тела. Я ощутил лёгкое волнительное чувство внизу живота, а нежные сосочки, надёжно упрятанные в плотный кружевной лифчик, словно завибрировали лёгким зудом. Чёрт, я подумал, что если то (моё, настоящее) тело испытывает такие же ощущения, то в штанах у Алинки наверняка назревал ураган – у меня бы точно так было.

Но моя подруга разорвала нить этого наваждения, отвернув голову и смущённо произнеся в сторону:

– Так и будешь у порога стоять, в своём доме? Заходи давай.

Сама тем временем развернулась и пошла на кухню, словно там у неё молоко на плите убегало (ага, по-любому ретировалась, чтоб стояк не выдать!). Я бесшумно набрал полные лёгкие воздуха и выдохнул. Глянул на себя в зеркало: милая мордашка была залита румянцем, а грудь от частого дыхания зазывно приподнималась и опускалась. Улыбнувшись и подмигнув своему отражению, я скинул босоножки и прошёл в кухню.

– Чай будешь? Или пиво?

– С черешней?

– Не, черешню я стрескала давно. С рыбкой.

– Если с рыбкой, то давай. А вообще, пойдём сначала бриться, на трезвую голову.

В ванной, около зеркала, я провёл по четырёхдневной щетине на моём (или Алинкином) лице, и от этого прикосновения у меня засосало под ложечкой.

– Красавчик… я! – я улыбнулся в отражении зеркала.

– Ну да, скромности тебе не занимать. С чего начинать?

– Да сложного ничего. Снимай футболку.

– Обязательно?

– Конечно, если замочить не хочешь.

Алина вздохнула и стянула через голову мою любимую бордовую футболку с изображением волчьей морды. А я с интересом залюбовался собой со стороны. Ощутил знакомый, родной, но и какой-то далёкий запах, тепло, исходящее от кожи, разглядывал веснушки, которыми усыпана спина. И снова женское тело, в котором я был, слабело и трепетало перед близостью мужчины.

Я с силой отвёл взгляд и максимально постарался придать голосу бесстрастный тон, чтобы скрыть волнение и дрожь.

– Включаешь горячую воду и хорошенько распариваешь щёки и подбородок, чтоб щетина стала мягкой и легко сбривалась. Можешь пару раз обильно намылить эти места и смыть. А потом выдавливаешь немного геля, ну, примерно с полпальца, и размазываешь по бороде. Гель вспенится и обильно покроет щетину. Берёшь станок, включаешь вибро и аккуратно сбриваешь волоски короткими поступательными движениями сверху вниз, почаще смывая пену с лезвия…

– Ты прямо как лекцию читаешь, – улыбнулась Алинка, сверкнув чёртиками в глазах. А я именно в тот самый момент понял, что сегодня это произойдёт. И мне стало как-то легко и приятно на душе.

– А потом снова мылишь, и то же самое, но только снизу вверх, а другой рукой проверяй, хорошо ли сбрилось. Вот и вся наука. Ладно, сама справишься? А я пока пивка глотну, а то жарко тут стало.

Когда я выходил, то, клянусь, явно ощутил, как Алинка скользнула взглядом по моей (её) попке. Вот чёрт! История набирала обороты и намеревалась попасть именно в то русло, к которому я так долго шёл. Но вот сможем ли мы пойти на это, будучи «не в себе, не в своём теле»?