– Тогда слушай сюда! Это круче, чем в койку, это… Эх-х. Нет. Давай встретимся. В «Альбертине», на ступеньках. Жду через час. Там всё тебе расскажу!

– Какой бар, у меня голова мокрая, никуда я… – но я уже положил трубку. Я хорошо знал Алину. Она любит интриги!

***

– Поменяться телами? – девушка недоверчиво глядела на меня своими глубокими серо-голубыми глазами, ожидая, пока официант принесёт заказ. – А ты… Ты не падал с дерева? Или, может, это побочные эффекты того спортивного питания, которое ты начал принимать с понедельника. Ты, кажется, говорил…

– Это мистическо-научный эксперимент. Мне Нико́лас предложил. Это прорыв в будущее. Да мы потом… Мы с тобой… Мы потом книгу написать сможем! Репортажи, реклама, известность! – я почти не слышал Алину, всё ещё пребывая в возбуждённом состоянии.

– С чего ты взял, что я согласилась бы, будь у нас такая возможность, поменяться телами? Мне и в моём неплохо.

– Ну как!.. Ну, ты же сама согласилась – тогда, в баре. Ну, на недельку!.. Помнишь?

– И ты всерьёз сейчас воспринимаешь тогдашний хмельной трёп?..

***

…И так далее в том же духе! Короче, неинтересно расписывать, как удалось мне убедить Алину на этот эксперимент. Но ещё через три дня мы находились в тёмном помещении экспериментального центра Николаса, напоминающем больничную палату без окон и с неоштукатуренными стенами из красного кирпича, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Мы смутно представляли, что нас ждёт в ходе этого эксперимента, как и чем мы будем заниматься, находясь в чужом теле, как видеться со знакомыми и коллегами, поэтому отказались на несколько дней от работы. Я взял на фирме отпуск, Алине было проще, она работала сама на себя, поэтому просто не стала брать заказы на ближайшую неделю.

– Забыл сказать. Придётся раздеться. Догола! – улыбаясь, сказал я, глядя на Алину, когда мы стояли каждый напротив свей кушетки, оснащённой различным оборудованием и проводами.

– С ума сошёл? Я на такое не подписывалась! – пошла она вдруг на попятную.

– Да шучу я! – я нервно хохотнул. – Не надо нам раздеваться! Подумаешь, через час и сами…

Тут вошёл Николас и зычном голосом произнёс:

– Готовы вы, астронавты?

Я ощутил всю значимость момента, и по коже рук пробежали мурашки.

Мы легли на кушетки, затем моих висков коснулись ледяные пальцы Николаса, и спустя миг я провалился в глубокий сон.

Многое было не так после пробуждения. Как будто надел одежду, которую прежде никогда не носил (хотя и это тоже имело место быть). В первую очередь на глаза спала пушистая чёлка.

Машинально я убрал пряди с лица, на ощупь они были мягкие и приятные. В этот момент в поле зрения попала рука с тонкими пальцами и маникюром, которой я удивился и пристально стал разглядывать. А потом я сел, свесив ноги с кушетки. И ощутил непривычную пустоту между ног, там явно чего-то не хватало, не было того привычного ощущения… Ну, в общем, мужчины меня поймут, а женщины – вряд ли, пока не побывают в мужском теле. И вот в эту пустоту в промежности врезались женские трусики, проходя по попе, сдавливая тесной тканью ягодицы, ещё и узкие джинсы добавляли эффект сжатия (женщины меня поймут, а мужики – нет, пока не побывают в женском теле). Как бы в перевес той пустоте я ощутил некое утяжеление в груди, вернее, на груди, иным словом женскую грудь. Пусть она у Алины была не очень большой, двоечка, но всё-таки физиологически я ощущал эти бугорки, упрятанные в бюстгальтер, узкими ремнями опоясывающий моё тело, слово корсет. Я хотел уже было дотронуться до этих бугорков, рельефно выпирающих на голубой футболке, но боковым зрением заметил в стороне некое шевеление. Посмотрев туда, я снова машинально поправил непослушную чёлку и увидел… себя. Тот я, что был со стороны, встал с кушетки и привычным движением поправил, простите, яйца в брюках. Стандартная, в общем-то, процедура для мужчин, но мы делаем это обычно незаметно, а тут получилось очень даже наглядно.