— К сожалению, есть. Дело в том, что в городе зафиксировано несколько случаев лихорадки. Врачи приписывают очаг возгорания инфекции чайкам, поевшим гниль… — с широко распахнутыми глазами и ртом я таращилась на парня, совершенно не понимая, как должна реагировать на его жуткое заявление. Положа руку мне на плечо, он с улыбкой заверил: — Уверен, все обойдется. У больных уже в течение пятнадцати минут поднимается температура за сорок, и начинается бред.

— ЧТО?! — воскликнула я, и все посетители кафе обернулись на нас, старательно прислушиваясь. Почти насильно Франц вытащил меня в укромный угол, где я продолжала возмущаться, задыхаясь от адреналина: — Почему тогда в город пускают туристов?!

— Это не в моей компетенции, госпожа Попова, — краснея и белея, парень только и делал, что оборачивался по сторонам, не желая застать лишних свидетелей.

— Почему ваш отель открыт?! — нервно поглядывая на руку, я словно начинала чувствовать наступление всех указанных симптомов. — Почему вы не закрываете окна в номер в таком случае?! Почему не предупреждаете постояльцев!

— Это так же не в моей компетенции. Но, — вытянув палец перед моим носом, Франц вдруг объявил таким тоном, будто я выиграла в лотерею, — наш отель с радостью предоставит вам недельный отдых за счет компании. Естественно, если вы согласитесь замять конфликт.

Ахнув от наглости, я резко развернулась на пятках и пошагала к лестнице:

— Знаете, что? Сейчас я забираю свои вещи и покидаю вашу чертову страну!

— Первое, конечно, выйдет, а вот со вторым проблемы… — прилетело мне вслед. Замерев, я ощетинилась, ожидая худшего. — Наш отель — приличное место. И мы просто не могли не подать запрос о вас в реестр. Граница просто не выпустит вас до того, как тест об отсутствии инфекции не будет готов. Мне очень жаль…

Сжимая зубы, я смерила гневным взглядом парня, чеканя каждую букву:

— Сколько?

— В следующий понедельник, — мило произнес он, и я ахнула, хватаясь за сердце. Целых семь дней мне предстояло находиться рядом с мамой и Петей, без возможности вернуться домой и продолжить работу. С которой, к слову, я отпросилась на сутки. — Вы можете подыскать другой отель, если хотите. И подать на нас в суд за халатность… Ну или остаться у нас и пользоваться всеми бонусами расширенного тарифа «ВИП+».

Тяжело вздохнув, я принялась массировать резко вспыхнувшие болью виски. Пока те пульсировали, я пыталась не поддаваться эмоциям и придумать план. Денег снять на другое жилье у меня попросту не было. А если и были, то это придорожный мотель без туалета и с матрацем на полу.

— Суда не будет. Я остаюсь, — наконец сдалась, и работник отеля облегченно выдохнул, заметно расслабляясь. В тот момент я внимательно посмотрела ему прямо в глаза: — Но у меня есть еще одна просьба. Можно сказать, даже условие.

— Конечно, госпожа Попова, — воспарявший духом, Франц заметно посвежел. — Все, что в моей компетенции.

— Могу я жить не одна, а позвать к себе друга? Чтобы все ваши привилегии распространялись и на него? — нервно кусая губы, я размышляла над тем: «Правильно ли поступаю?».

— Естественно, — выдохнул тот, а уже через секунду Франц закрепил на моем запястье золотой браслет. — Пусть ваш друг по приезду подойдет на ресепшен. Мы его уже ожидаем.

Оставшись наедине, с колотящимся сердцем и зашкаливающим пульсом, я кратко взглянула на руку. Если быть честной с собой, откинув мнительность на задний план, ни один из симптомов, описанных парнем, мне не подходил, и тему с болезнью я для себя закрыла. Осталась последняя проблема — самая насущная: оставаться наедине с Петей и мамой было невыносимо. Повторения событий в ванной нужно было не допустить!